Слушай, смотри, люби
Шрифт:
Все работы ван Эйка хорошо известны и включены в каталоги, так что можно купить неплохую копию в любом художественном салоне.
Но это отнюдь не значит, что такие превосходные подделки, какими лорд Юстас заменил оригиналы, легко было достать.
«Если я уничтожу подделки, пройдет немало времени, прежде чем лорд Юстас раздобудет новые и получит еще одно приглашение в замок, чтобы похитить оригиналы», — рассуждала Темпера.
Близился конец сезона, и в одном она была абсолютно уверена: пройдет по меньшей мере год, прежде чем
Это соображение ее несколько успокоило. В конце концов, самое главное, что ей предстоит, это вернуть на место оригиналы.
Это было, конечно, намного проще, чем то, что она уже совершила. А когда лорд Юстас обнаружит пропажу, он уже ничего не сможет сделать.
— По крайней мере я спасла три шедевра для будущего, — бормотала Темпера, — и для герцога!
Это было единственное, что она могла для него сделать, каково бы ни было его отношение к ней; единственный способ выразить свою любовь, хотя он никогда об этом и не узнает.
Она прилегла на постель мачехи, но заснуть не могла. Мысли ее то и дело возвращались к тому, что ей предстояло, а когда она закрывала глаза, перед ней вставала только одна картина: как изумление на лице герцога сменилось презрением.
«Я не такая!» — хотелось ей крикнуть в темноту.
Но никогда не изменявшая ей выдержка заставляла ее лежать тихо, страдать молча долгие часы, пока на лестнице не послышался голос мачехи.
Она медленно поднялась и сначала даже не могла разобрать, что говорит леди Ротли, хотя в ее голосе слышалось оживление, как всегда, когда она была приятно возбуждена.
Темпера открыла дверь, и мачеха, войдя, обняла ее.
— Ах, Темпера! — воскликнула она. — Все так чудесно, я так счастлива! Я помолвлена! Поздравь меня, дорогая! Просто поверить не могу, что это правда!
— Граф предложил тебе стать его женой?
— Не предложил, он сказал, что я должна стать его женой, потому что он не представляет жизни без меня! — отвечала леди Ротли. — Я — самая счастливая женщина на свете!
Она бросила накидку на стул и застыла, глядя на себя в зеркало, украшавшее дверцу гардероба.
— Неужели это я? — проговорила она изумленно. — Неужели правда, что я влюблена, как и вообразить не могла, в самого замечательного человека в целом свете?
— Ах, матушка! Как я счастлива за тебя! — воскликнула Темпера.
Леди Ротли снова обняла ее.
— Он хочет, чтобы я стала его женой, и послезавтра мы едем в Италию, чтобы он представил меня своей семье.
— Ваша свадьба состоится там?
— Он так хочет, и я счастлива предоставить ему все решать. Все, чего я хочу, это только чтобы он был доволен. — Леди Ротли удовлетворенно вздохнула. — Он такой властный, так твердо знает, чего хочет, и всегда этого добивается. Вот что я так люблю в нем.
Она села за туалетный столик.
— Он говорит, что полюбил меня с первого взгляда и что он всю жизнь искал такую красавицу.
— Звучит прекрасно! — сказала Темпера.
— Прекрасно! — согласилась леди Ротли. — Как удачно, что мы приехали сюда, и как было бы ужасно, если бы я приняла предложение герцога до того, как встретила Винченцо.
Темпера ничего не ответила, и леди Ротли продолжала:
— Не думай, дорогая, что я забуду о тебе, потому что выхожу замуж. Ты вернешься в Англию, а потом я пошлю за тобой, чтобы ты встретилась с Винченцо как дочь своего отца.
— Я бы не хотела быть для тебя обузой, матушка, — смиренно сказала Темпера.
— Да это и невозможно, — улыбнулась леди Ротли. — Уверена, Винченцо влюбился в меня еще и потому, что ты сделала меня такой красивой. — Она снова глубоко вздохнула. — Слава богу, что мы потратились на туалеты от Люсиль. А то он бы меня и не заметил.
— Он смотрел на твое лицо, а не на твои туалеты.
— Это в романах так пишут, — возразила леди Ротли. — Но мы-то с тобой отлично знаем, что туалеты очень важны. Если бы я появилась в казино в каком-нибудь старье, я не произвела бы там сенсацию и не заставила бы Винченцо ревновать из-за того, что столько людей обращали на меня внимание.
— Папа был очень расположен к графу, — тихо сказала Темпера. — Я думаю, матушка, он был бы рад твоему счастью.
— А может быть, он и правда знает об этом, — отвечала леди Ротли. — Я рада, что Винченцо был другом моего дорогого Фрэнсиса. Мне повезло, что в жизни мне встретилось двое таких замечательных людей.
Нагнувшись, Темпера поцеловала мачеху в щеку. Потом помогла ей раздеться и лечь в постель.
— Разбуди меня завтра пораньше, — попросила леди Ротли, когда Темпера потушила свет. — Я не хочу упустить ни минуты из тех, что я могла бы провести с Винченцо.
Темпера вернулась к себе в комнату.
Наконец-то она могла быть спокойна за будущее мачехи. Ведь сейчас она казалась счастливее, чем когда-либо ее Темпера видела.
Но что касается ее самой, счастливого конца ожидать не приходилось. Никакого просвета в конце темного туннеля заметно не было.
Она подумала, что, если бы не лорд Юстас, у нее не было бы чувства вины из-за того интереса, какой проявлял к ней герцог — или он интересовался только ее картинами?
Теперь у нее не было бы причин убегать от него или опасаться, что его внимание к ней может повредить мачехе.
Она могла бы говорить с ним так же естественно, как он говорил с ней, но теперь все кончено! Он никогда уже не захочет видеть ее снова, и чем раньше она покинет замок, тем лучше.
Темпера понимала, что завтра ей придется очень тщательно все рассчитать, чтобы граф не увидел ее до того, как они с мачехой уедут в Италию. И еще необходимо придумать предлог, почему мачеха не возьмет туда свою горничную.
Быть может, если она уложит вещи мачехи заранее, ей удастся ускользнуть в Лондон вечерним поездом.