Слушай своё сердце
Шрифт:
Так странно. Ещё недавно этого парня можно было дразнить, и он забавно реагировал, пытался меньше улыбаться… но всё равно улыбался, и это ему очень шло… А теперь завтра его не станет, а сейчас он мой… враг?
Я осознавала это, не могла принять и прочувствовать. Да, теперь все планы Ирвина раскрылись, но это казалось сказками, призрачным будущим, которое не состоится, а, значит, единственное, за что я могу ненавидеть парня – это за ложь. Ведь даже, когда он напал на меня, он не сделал мне больно… Не ударил, не придавил и не сделал ничего, что могло бы караться смертью. Или просто не успел сделать?
Я обернулась на Ирвина вновь, хоть мысленно и обещала себе больше не делать этого, ведь он по-прежнему неотрывно смотрел на меня с сожалением. Прям хоть Форду ябедничай, чтобы он запретил парню буравить мою спину взглядом!
– Мне надо отлучиться, подождёшь? – остановившись, спросил Страж у меня так, словно у меня был выбор, и так, будто я являлась единственной его спутницей.
Впрочем, вполне логично, что мнением Ирвина Страж бы всё равно пренебрёг.
– Конечно, мы подождём, – ответила я, глянув на парня и решив, что стоит говорить за двоих, напомнив Стражу, что Ирвин всё же тоже с нами. – А ты надолго? – спросила я излишне обеспокоенно.
Он слегка улыбнулся:
– Нет, я быстро, – и направился в лес, предварительно метнув на Ирвина предупреждающий взгляд.
Наверно, в туалет решил отлучиться. А, может, и нет. Но это его дело. Главное, что я осталась наедине с Ирвином, который устало привалился спиной к дереву и продолжил смотреть на меня.
Я оглядела его одежду, которая выглядела перепачканной и помятой, и спросила участливо:
– Форд убрал кровь, но не избавил от боли?
– Тебе есть разница? – спросил он с любопытством.
Я призадумалась. И правда: какая мне разница? Кажется, в этот момент я должна была ощутить себя глупой, но я, наоборот, ощутила, что я права, а они, Форд и этот парень, странные эгоистичные неадекваты.
Хотелось ответить, что да, разница есть, ведь мы идём в удобном для нас темпе, а он вынужден поспевать за нами, и не важно, под силу ему это сейчас или нет. Есть разница, потому что я не чувствую, что могу ненавидеть его. Да, когда Форд напал на него, было приятно, что парню достанется, но это чувство уже прошло, и сейчас мучить его я не видела смысла.
Я смотрела в его таящие любопытство глаза и понимала, что он не оценит, если я расскажу ему, что думаю. И потому я просто ответила:
– Да, разница есть. Странно, что это тебя удивляет.
Он задумчиво пожал плечами и так и не ответил на вопрос. Хотя, я без того уже догадалась, что Форд позаботился лишь о том, чтобы вид Ирвина не пугал меня, а состояние этого бастарда не заботило Стража.
Я подошла ближе к Ирвину, начиная злиться на него.
Он полагает, что я такая бесчувственная, что можно вытворять, что угодно? Можно похитить, лгать о любви, напасть… и в итоге идти на казнь и не понимать, как это нервирует меня!
Он ведь знал, что это опасно! Что, приводя меня сюда, один из нас умрёт: любо я, если его план удался бы, либо он, если Страж успел бы меня отыскать.
И в этот миг мне показалось, что я что-то упускаю.
Что, если он не злой? Что, если просто он отчаянно любит того, кому предназначалась моя кровь? Пытается спасти своего родственника единственно возможным способом?
Форд говорил, что дядя Ирвина злой маг, и что он убил того дракона, но… Всё бывает не так просто, как кажется! Всё может оказаться совсем иначе, чем рассказывают. Тем более Страж явно ненавидит Ирвина… И дракон – тоже. Они могли быть в сговоре, они заинтересованы помешать парню.
Я, в общем-то, тоже заинтересована, ведь это моя жизнь на кону, и я бы никогда не пожертвовала ею ради кого-то любимого дяди Ирвина, но… Сейчас я могла мыслить на редкость трезво, и понимала, что хоть Ирвин и злобный подлец в отношении меня, это не значит, что но совершенно гнилой внутри. На всё причинённое мне зло его могли толкнуть светлые чувства…
Да-да, это не оправдание, но сейчас, когда я чувствовала решимость Форда казнить Ирвина, хотелось искать не столько оправдания ему, сколько своей печали и тревоги за него. И то, что он не такой уж и плохой человек, отлично помогало мне не верить, что я ненормальная со стокгольмским синдромом, а просто человек, которого обманул симпатичный парень с красивыми глазами.
От всех этих мыслей мне стало совсем тоскливо, но я всё продолжала приближаться к Ирвину, который с интересом смотрел на меня.
В последний миг я подумала, что не стоит приближаться. Он и так сделал мне достаточно больно, так зачем я нарываюсь? Лучше вообще не думать о нём, тогда спокойно приму его приговор. Только как не думать о том, кто вечно на меня смотрит… Прям хоть и правда Форду жалуйся!
Но стоило мне замереть, как парень сам шагнул ко мне, отстраняясь от дерева.
Не страшно. Форд рядом. Он скоро вернётся, и, в любом случае, услышит, если закричать!
– Ты знал! – покачала я головой осуждающе. – Ты знал, что придётся пожертвовать мной, а если что-то пойдёт не так, тебя за это убьют!
Зачем я это сказала? Логичная информация, которая и так прекрасно известна Ирвину. Зачем ему знать, что для меня дойти до этой банальности было великим открытием?
– И что? – нагло спросил парень, подтверждая мои мысли. – Да, знал. Но что я мог сделать? Дядя умолял найти ему кровь, или он погибнет… Я должен был попытаться… ещё раз…
Это было неприятно: он напомнил мне о том, что проделывал всё это не впервые. Так же заглядывал кому-то в глаза, так же улыбался и ласково говорил о своих чувствах… Только вряд ли его Багзом называли, но это мелочи, которые теперь не имели значения.
– Гад! – я оттолкнула его от себя, и он сделал шаг назад, поморщившись от боли, которую явно причинила не я, а золотистые нити, среагировавшие на его резкое движение.
Я испуганно и виновато посмотрела на него: вовсе не хотела, чтобы так…
– Ты ж ненавидишь меня, так радуйся! – он нахально улыбнулся, обнажая белоснежные крупные зубы.
Я смерила его недовольным взглядом и отошла в сторону. Не стоило и подходить!
Негодяй! Вряд ли я успела привязаться к нему, но что-то неправильное всё равно было во всём этом. Хотя бы в том, что мне улыбался тот, кого скоро казнят. Это странное неприятное осознание, что скоро этого парня не станет, мешало мне адекватно думать.