Шрифт:
Молодая мама в короткой шубке из золотистой норки подкатила коляску к подъезду и полезла в сумочку за ключами. Она была в превосходном настроении: на улице светило солнышко, и в воздухе уже чувствовалось приближение весны. Кроме того, ей только что повстречалась школьная знакомая Ленка Восьминогова, ужасная вредина и сплетница, которая оценила по достоинству шубку, и сапожки, и коляску, и розовое, сонное Гошенькино личико… От того, как вытянулось Ленкино лицо, молодая мама почувствовала особенное, ни с чем не сравнимое удовольствие.
Единственное, что слегка омрачало это весеннее настроение, – перспектива втаскивать коляску к лифту. Дом, в остальном хороший и довольно дорогой, был устроен удивительно глупо: к лифту приходилось подниматься целый лестничный марш. А консьержка, старая жаба, отказывалась помогать, говорила, что это не входит в ее служебные обязанности.
Однако молодая мама не успела всерьез расстроиться: только она открыла дверь, как к ней торопливой походкой подошел приличного вида мужчина с собачкой на поводке и с пухлым портфелем в левой руке. Собачка была очень симпатичная, породы фокстерьер. Она завиляла коротким хвостом и наклонила голову, с интересом взглянув на коляску. Мужчина тоже был приятный, очень элегантный. Правда, на взгляд молодой мамы, ужасно старый – наверное, лет пятьдесят. Он придержал дверь и любезно предложил молодой маме помочь с коляской. Правда, муж часто говорил, чтобы она не входила в дом с незнакомыми людьми, но этот мужчина был очень приличный и совершенно безобидный. Опять же, собачка… ну не может у злоумышленника быть такой симпатичной собачки! Молодая мама обрадовалась и ухватила коляску за длинную хромированную ручку. Мужчина нагнулся и взялся за другой конец. Вдвоем они запросто пронесли коляску мимо консьержки, которая даже не подняла глаз от своего кроссворда, и подтащили к лифту. Гошенька даже не проснулся.
– Вы поезжайте, я – потом, а то в лифте будет тесно, – предложил вежливый мужчина. Молодая мама поблагодарила его и уехала.
Однако мужчина не стал дожидаться лифта. Он огляделся по сторонам, взбежал с неожиданной для его возраста прытью на третий этаж и остановился перед стальной дверью, отделанной красным деревом. Здесь мужчина снова огляделся, бросил своей собачке короткую команду «сидеть» и вытащил из кармана связку каких-то странных ключей.
Представители фирмы, которая устанавливала дверь, утверждали, что открыть ее без специального, очень сложного ключа просто невозможно. Наверное, они не имели чести знать этого мужчину, потому что он справился с дверью за три минуты. Осторожно приоткрыв ее, он, прежде чем войти внутрь, быстро оглядел дверной проем и нашел крошечные контакты охранной сигнализации. Представители фирмы, устанавливавшей эту сигнализацию, клялись, что справиться с ней просто невозможно. Видимо, они тоже не знали этого мужчину. Он ловко наклеил на контакты какие-то плоские блестящие полоски и только тогда вошел в квартиру. Собачка послушно вбежала следом.
Мужчина снял серое твидовое пальто, повесил его на крючок, сменил тонкие кожаные перчатки на еще более тонкие резиновые, снова бросил собачке «сидеть» и отправился в обход квартиры.
Первым, на что он обратил внимание, были картины. Здесь их висело довольно много, на всех изображались лошади. Лошади скакали, медленно прогуливались, стояли в стойлах. Две очень красивые лошадки стояли рядом, прижавшись друг к другу головами. Наверное, это были влюбленные. Каждую картину мужчина в перчатках осторожно снимал со стены и снова вешал на место, убедившись, что за ней ничего не спрятано.
Так он обошел две комнаты и в третьей нашел то, что искал. Сняв со стены картину с вороным конем, перескакивающим препятствие, он увидел на стене под картиной дверцу сейфа.
– Как просто, – усмехнулся незваный гость, склонив голову набок, точно как его фокстерьер. – Даже неинтересно!
Он открыл свой пухлый портфель и достал оттуда целый набор каких-то инструментов. Непосвященный человек мог бы подумать, что это хирургические или вообще медицинские инструменты, и он бы, конечно, очень ошибся.
Мужчина надел специальные защитные очки и принялся за работу. Он простучал сейф, как старые врачи простукивали грудную клетку больного, потом прослушал его чем-то вроде стетоскопа и наконец, найдя нужное место, принялся сверлить тонким маленьким сверлышком.
Сталь оказалась очень прочной, плохо поддавалась, и взломщик пару раз вытирал испарину со лба белоснежным батистовым платком. Он даже взглянул на часы и недовольно поморщился – у него оставалось не больше полутора часов до возвращения хозяина.
Наконец сверло достигло цели. Дальнейшее было делом нескольких минут. Взломщик снова вооружился стетоскопом, что-то аккуратно повернул, и дверца плавно открылась.
Мужчина удивленно заглянул внутрь сейфа. Там находилась только маленькая плоская пластмассовая коробочка. Слишком маленькая, чтобы там поместилось то, что он искал. Тем не менее взломщик протянул руку в перчатке, прикоснулся к коробочке… и тут же отпрянул с невольным криком: ему в лицо брызнула струя густой черной краски.
Его, опытного, умелого взломщика, провели как мальчишку! Мало того что он провозился больше часа с ложным сейфом, так еще и попался на дурацкую приманку и перемазался специальной несмываемой краской!
– Черт! – прошипел взломщик.
Он был человек интеллигентный и более крепких выражений не употреблял, даже наедине с самим собой.
Взломщик взглянул на часы и еще раз чертыхнулся: до возвращения хозяина оставалось всего сорок минут. По паркету процокали когтистые лапы: это пришел на шум фокстерьер Монти. Увидев, что стало с лицом хозяина, Монти невольно попятился, сел, как щенок откинув вбок лапы, и изумленно тявкнул.
– Если даже собственный фокстерьер так реагирует на мою внешность, что же скажут остальные! – проговорил взломщик. – Позор на мою седую голову!
Он пригорюнился и направился в прихожую.
Блестящей операции, которой он хотел завершить свою карьеру, явно не получилось.
Леня Маркиз открыл дверь своим ключом, твердо зная, что его подруги Лолы в данный момент нет дома. С утра она бормотала что-то по поводу салона красоты и последующей встречи с приятельницами за чашкой кофе. По своему обширному опыту общения с женщинами Леня знал, что такое времяпрепровождение может затянуться надолго. Поэтому он и открыл дверь своим ключом, несмотря на то что руки были заняты тремя пакетами из супермаркета. Нащупав локтем кнопку выключателя, Маркиз огляделся и едва не выронил пакеты. Спасла его только отличная реакция бывшего циркового артиста.
На улице сегодня была хорошая погода, снегопада давно не было, так что тротуары были чисты. В прихожей же все предметы покрывал ровный слой чего-то белого, напоминающего снег.
– Яблони в цвету, – с отвращением сказал Маркиз, – какая гадость!
Он принюхался: ничем не пахло, и это радовало. Поддев носком ботинка белые хлопья, Леня убедился, что они легкие, шуршат и не пачкаются.
– Бумага, – определил Леня, – тогда все ясно.
Ясно было, что снова нахулиганили звери. Зверей в квартире жило трое: крошечный песик породы чихуа-хуа, которому маленькие размеры не мешали быть отменным хулиганом. Лола любила Пу И – так звали песика – без памяти и все ему разрешала. Присутствовал еще огромный угольно-черный кот, которого Леня назвал в свое время Аскольдом в честь своего погибшего друга и учителя, а также большой попугай по кличке Перришон, который как-то одним морозным утром влетел в открытую форточку и прочно утвердился в квартире.