Служанка-леди
Шрифт:
— Можно и туда. А можно завтра, сразу по всем твоим заказам, Яночка.
Можно и так.
— Далеко до приюта ехать? — уточнила я, проводив рассеянным взглядом парочку леди под кружевными зонтиками — они уставились на нас с Лоресом круглыми глазами, застыв посреди тротуара.
Узнали лорда следователя? Или меня нагло обманули, и женщин тут таким образом не возят на лошадях? Ай, какая разница. Почему-то резко стало все равно до местных приличий, и как на меня посмотрят, тоже. Лорес — мой хозяин, и ему решать, как себя вести со мной. Мур-р-р. Наверное, я неправильная женщина, потому что с каждым разом, повторяя эту фразу, испытывала все меньше
— Не очень, скоро приедем, — успокоил Лорес.
Мысли свернули на расследование, я задумалась, вспоминая, что рассказала Эрис. Надо бы дополнить те листочки с выкладками, которые недавно делала. Брат, значит, у Лимер был. Все равно не вязалось убийство девочки, зачем убирать такой козырь? Зачем на Лореса нападать? Мотив, мотив, знать бы, что надо этому поганцу, многое встало бы на свои места. Но увы, пока мы его не знаем. И сдается мне, если докопаемся, кто же отец близнецов, эти сведения тоже многое дать могут.
— О чем задумалась? — Лорес потерся подбородком о мою макушку.
— О Лимер, — честно ответила. — И ее брате. Непонятно, если здесь свободные нравы, почему случилось насилие? Сигирин молодая девушка, вдова, почему отказалась от внимания мужчины?
Послышался вздох.
— Солнце мое, Яночка, ты сама свободная женщина, почему же три года к себе мужчину не подпускала? При чем здесь нравы? Он мог ей просто не понравиться, ты не рассматриваешь такой вариант?
Я половину его слов пропустила мимо ушей, сознание зацепилось за то, как он назвал меня. Сначала его отец — "милая", теперь сын — "солнышко"… Ох. Возвращаемся в реальность, все нормально, Ян. Ты сделала шаг навстречу и в ответ получила еще немного нежности и тепла. А Лорес прав, мой вопрос мягко говоря не шибко умный.
— В общем да, — пробормотала, разгладив складку на юбке. — Хорошо, допустим, а почему не избавилась от детей? Если все равно потом в приют отдала?
Понимаю, звучит кощунственно, но… Я не знаю, как бы сама поступила, если бы меня изнасиловали, а я узнала, что беременна.
— Это мы узнаем, если только поговорим с самой леди Сигирин, но увы, в ближайшее время вряд ли получится посетить соседнюю страну, — Лорес тихонько хмыкнул. — Кстати, мы приехали.
Он остановил лошадь у трехэтажного, добротного каменного здания, выглядевшего респектабельно и чисто. Цветы в горшках в окнах первого этажа, штукатурка без трещин, крыльцо подметено, краска на двери не облупленная, свежая. За домом следили. Лорес спрыгнул на землю, привязал лошадь к специальной поперечине — коновязь, вроде, — и протянул мне руки. Я соскользнула прямо в его объятия, на мгновение прижалась к груди, а потом Лорес отстранился и взял мою ладонь. Мы поднялись на крыльцо, лорд следователь взялся за молоток и звонко постучал. Через пару минут нам открыла служанка, молодая девушка в темном форменном платье, чепце и переднике. Лорес переложил мою руку к себе на локоть и произнес ровным, вежливым тоном:
— Добрый день. Лорд Лорес Морвейн, старший следователь Арнедилии. Я бы хотел поговорить с начальницей этого приюта.
Глава 23
Девочка слегка побледнела, присела в торопливом реверансе и посторонилась, пропустив нас внутрь.
—
Я огляделась. Квадратный просторный холл, на деревянном полу — дорожка к лестнице сбоку, на стенах картины в рамах, в основном пейзажи. На столиках свежие цветы, все чистенькое, опрятное. Приют процветал, насколько могла видеть. Интересно, где сейчас воспитанники и воспитанницы? На занятиях, скорее всего. Вернулась горничная, вместе с ней высокая женщина с острым лицом и собранными в строгий пучок волосами. Платье приглушенного сизого цвета, а вот шея и плечи открыты довольно смелым декольте. Женщина заметно волновалась, это видно было по блестевшим глазам и нервной улыбке.
— Милорд, — она присела в реверансе, метнула на меня косой взгляд и заметила татуировку. — Доброго дня. Прошу в мой кабинет, — она сделала приглашающий жест и подошла к лестнице.
Лорес кивнул с бесстрастным видом, и мы направились за начальницей приюта. Наверху нас повели длинным коридором с дверьми, из-за которых доносился ровный гул голосов, или чей-то один, или вообще тишина — классные комнаты, как я предположила. Дошли до конца, остановились перед дверью с табличкой с именем — Герил Бертигис, — и хозяйка пригласила нас, распахнув ее.
— Прошу вас.
Внутри у окна, письменный стол с прибором для письма, бумагами, парой книг. Вдоль стен — полки с книгами и папками. В углу — место отдыха, диванчик и два кресла, столик. Нас усадили на диванчик, и госпожа Бертигис спросила, сцепив руки на животе:
— Что-нибудь принести, милорд? Вам или… вашей спутнице? — дама запнулась, не зная, как меня величать, и я постаралась сохранить такой же невозмутимый вид, как мой спутник.
Я пока сама не уверена, как ко мне обращаться и кто же я теперь.
— Яна? — Лорес посмотрел на меня, и я уловила в голосе мягкие нотки.
— Нет, спасибо, — отказалась я, чуть не растаяв под теплым взглядом и не разулыбавшись.
Мы в конце концов по делу пришли. Это дома можно нежничать, сколько угодно, а сейчас передо мной не Лорес, а его светлость главный следователь. Ну и, завтракала же недавно. Вместе с младшим Морвейном.
— Присядьте, я хочу задать вам несколько вопросов, — спокойно предложил Лорес госпоже Бертигис. — Как давно вы заведуете этим приютом?
— Двадцать пять лет, — с заметной гордостью ответила дама. — И пока нареканий нет, можете спросить кого угодно.
— Несомненно, — кивнул Лорес и продолжил. — Скажите, к вам много детей попадает?
Дама вздохнула и отвела взгляд.
— Увы, милорд, достаточно.
— У вас есть архив? Мне надо знать про определенных, близнецов, они у вас появились как раз двадцать пять лет назад в восемьсот одиннадцатом, может, припомните? Их вам подкинули в конце зимы, даже, наверное, в первых днях весны, мальчика и девочку. Совсем маленькие, новорожденные.
Женщина нахмурилась, взгляд стал отсутствующим. Потом кивнула, снова вздохнув.
— Знаете, как раз помню, я же только несколько месяцев работала к тому времени, и своих первых подкидышей всех помню, — на ее губах появилась грустная улыбка. — Да, их принесли через несколько дней после праздника Асстейны, в начале весны как раз.
Я отметила, что в таком случае, Лимер не двадцать пять, а двадцать четыре должно быть. Но пока промолчала.
— Что с ними случилось? — Лорес ничем не показал, что ответ его чрезвычайно заинтересовал. — Где они сейчас?