Служащий криминальной полиции
Шрифт:
— Послушай, полицайчик. Мне нужно кое-что взять с собой, — сердито буркнула Карита и промаршировала мимо Харьюнпя.
Харьюнпя хотел было что-то сказать, однако слова застряли у него в горле — он только рот раскрыл. Пожал плечами и, не в силах ничего предпринять, покорно и умоляюще посмотрел на Хярьконена. Тот вдруг быстро повернулся, так что Харьюнпя вздрогнул и, в свою очередь, повернулся. Но крутые деревянные ступеньки были уже пусты. Он увидел лишь, как мелькнул ботинок Карты, скрывшейся за углом.
— Вот черт! Ты упустил ее! — крикнул Хярьконен. И, перескакивая через ступеньки, помчался наверх. А Харьюнпя обрел способность двигаться, лишь увидев пистолет в руке Хярьконена.
Оба бросились наверх.
— Уйди, уйди оттуда... ты как на блюдечке... — прошептал Хярьконен, обращаясь к Харьюнпя. Пригнувшись, они продвинулись на несколько метров вперед и присели на корточки. Харьюнпя вытащил пистолет, а в другую руку взял газовый баллон.
— Она должна быть где-то рядом. Не могла она уйти далеко, — прошептал Хярьконен.
— Да... а нет ли у них здесь жилых комнат? Подождем немножко, пока глаза привыкнут.
— А не может этот тип прятаться здесь?
— Почему бы и нет... хотя с какой стати он сидел бы в укрытии до нашего прихода? Ведь никого же еще не брали... Ой, черт, как же она все-таки улизнула. Я не...
— Оставь. Только бы у нее не было оружия.
— Вряд ли... посмотри-ка туда! Там дверь, и сквозь щель виден свет. Она там.
Харьюнпя и Хярьконен вскочили на ноги и бросились к двери. Хярьконен стал шарить по стене рукой и, найдя выключатель, зажег свет. Теперь они почувствовали себя уверенней. Харьюнпя взглянул на Хярьконена и, увидев, какое у него напряженное лицо, понял, что и сам выглядит точно так же. Он вдруг понял, что разыгрывает из себя героя, против чего так настойчиво предостерегал Норри. Вот они сейчас оба находятся здесь, в то время как на нижнем этаже никого нет. Бабка вполне может поджидать их внизу с дробовиком в руках. Он приложил ухо к двери и различил в комнате какой-то непонятный шелест. Хярьконен схватился за ручку и рванул дверь на себя. Она оказалась на запоре. И даже не дрогнула.
— Карита! Открой дверь! — крикнул Хярьконен.
— Нет! Нет, не открою! Я ничего не сделала!
— Ну, тогда тебе нечего бояться. Открой дверь, выходи сюда и разберемся.
— Иди к дьяволу...
— Послушай! Будет всем легче, если мы провернем это дело без осложнений. Ты же знаешь, что все равно мы вытащим тебя оттуда. Выйдешь сама?..
— Я ничего не сделала! Я ничего не сделала! Я ничего не сделала! — прокричала Карита, и ее голос поднялся до фальцета.
— Успокойся...
— Видно, вы не поверите мне, пока я не убью себя? А я убью! И убью каждого, кто войдет сюда! Поверьте мне, дьяволы из преисподней!
— Карита, подумай о Марко...
— Аа-аа...
Голос женщины был исступленным, истерическим. Страх наполнил Харьюнпя. Он мелко топтался на месте.
— Вот черт возьми-то, вот черт возьми-то, — безотчетно повторял он, покусывая нижнюю губу. Он слегка дотронулся до своих волос и переложил пистолет из одной руки в другую.
— Послушай, нам надо получить подкрепление. Ее надо вытащить оттуда... Иначе, чего доброго, она даст деру оттуда?
— Да. Или покончит с собой, — сказал Харьюнпя, и, только произнеся это, он понял, к каким плачевным результатам такой исход мог привести. Он попытался не думать об этом.
— Не убьет она себя...
— Как знать... она не совсем нормальна. Эта травма на черепе...
— Хорошо, Тимо, мы сделаем так: я останусь здесь и постараюсь отвлечь ее внимание
На улице было темно. Небо черное, только края его пылали сине-красным цветом, отражая свет над городом. Черный дрозд уже не пел больше. Было тихо, Наступило то мгновение, когда маленькие зверьки приходят в движение, шурша в траве и у корней кустов. Харьюнпя задержался на секунду на песчаной дорожке. Он запрокинул голову вверх так глубоко, что небо открылось прямо перед ним во всей своей глубине. Длинным прерывающимся вздохом он вобрал воздух в легкие, тряхнул головой и бросился через кусты к стене дома.
Прошлогодний лесной купырь путался в ногах Харьюнпя. На земле валялся разный мусор, он не видел, куда наступает. Он вышел к задней части дома и огляделся. На первом этаже располагались три темных окна. Он поднял взгляд, и его глаза инстинктивно устремились к одной из оконных рам второго этажа, где горел свет.
Харьюнпя видел, что окно было распахнуто. Он услышал приглушенный голос Хярьконена и стук его ударов в дверь. Держа пистолет наготове перед собой, Харьюнпя стал осторожно продвигаться вдоль стены. Приблизившись, он заметил, что к обоим окнам верхнего этажа вели пожарные лестницы. Харьюнпя подумал, что Карита могла по ней скрыться. Он стоял на месте и пытался вглядеться в глубь двора. Но темнота и кусты скрывали все из вида. Харьюнпя сдержал дыхание и попытался внимательно прислушаться. Неподалеку загрохотала какая-то тяжелая машина. Шум, грохот дизеля и позвякивайте цепей заглушили все остальные звуки. Невозможно было различить даже шума уличного движения с Пасилантие. Харьюнпя приблизился к пожарным лестницам. Он наступил на какой-то предмет, напоминающий ящик, и чуть не подвернул ногу. Харьюнпя присел и увидел, что предмет, на который он наступил, был портативным радиоприемником. Было видно, что валялся здесь он недолго. Харьюнпя взглянул наверх, на освещенное окно, и понял, откуда было выброшено радио. В ту же минуту он догадался об исходном местонахождении этого аппарата: он мог попасть сюда только из квартиры жестянщика Армаса Калеви Континена. Дулом пистолета он приподнял приемник за ручку и облокотил его о цоколь здания. Металлическая коробка должна была сохранить на своей поверхности много отличных отпечатков пальцев, которые очень понадобятся в случае, если Карита станет утверждать, что никогда не видела приемника, о котором идет речь.
Харьюнпя коснулся ладонью железной опоры пожарной лестницы. Она была холодной, заржавевшей. Он понял, что Карита убежала в свою комнату только для того, чтобы избавиться от приемника. И никуда она не скрылась, по крайней мере до сих пор. Харьюнпя попытался решить, что ему делать. Охотнее всего он бы ушел из-под окна, направился к автомобилю и вызвал подмогу. Это «охотнее всего» было настолько сильным, что он уже сделал движение в сторону автомашины, однако в последнее мгновение разум взял верх. С неохотой он признался себе, что у него не было иного выбора, как залезть в комнату через окно. Принятие окончательного решения вызвало неприятную реакцию. Он всхлипнул пару раз, будто собирался заплакать.