Служба Контроля
Шрифт:
— К вашим услугам! Что именно вас интересует?
— Один ваш пациент, — я взял доктора под руку, и мы медленно пошли ко входу в корпус. — Чикерин его фамилия, вчера его поймали и вернули обратно в больницу…
— Ах, конечно же, я его помню, такого сложно позабыть даже спустя много лет, а он и отсутствовал-то всего с неделю! Сбежал!
— И часто от вас бегут?
— Бегут-то часто, сбегают редко, за последние четыре года — это первый случай… А вообще-то с безопасностью у нас все обстоит на высшем уровне.
При этом доктор беспокойно попыталась заглянуть мне в глаза, но я оскалил зубы в улыбке а-ля Вик и самым проникновенным тоном постарался ее успокоить:
— По этим вопросам у нас к вам претензий нет. Ваш пациент интересует меня исключительно в связи с делом, в котором он косвенно замешан. Я лишь хочу задать ему несколько вопросов, и на этом мой визит закончится.
Мы зашли в корпус, медленно поднялись на второй этаж и пошли по традиционно желтому коридору под настороженными взглядами санитаров, габаритами схожими с троллями-охранниками. Я даже взглянул на них магическим взором, но ничего не увидел — люди как люди, только крупные и сильные. Но других в санитары и не брали, насколько я знал…
Больных видно не было. Может, у них сон-час или процедуры?
Один из санитаров отпер стальную решетку, отделявшую врачебную часть корпуса от спален пациентов, процедурных и общих комнат.
— Следуйте за мной, — попросила Егорова. — Если вдруг больные проявят нездоровую активность или любопытство по отношению к вам, постарайтесь не отвечать на их вопросы и вести себя спокойно.
— Конечно, — кивнул я. — Буду крайне сдержан!
Мы прошли по унылому коридору и вошли в большую и просторную комнату, где находилось около тридцати пациентов, два санитара и медсестра, к которой выстроилась целая очередь. Она ловко ставила уколы. Больной, получивший свое, отходил в сторонку и мог заниматься, чем считал нужным: играть в кубики, листать детские раскраски, общаться с другими пациентами и даже смотреть телевизор, для надежности забранный решеткой.
На нас внимания почти не обратили, только санитары напряглись поначалу, но, заметив успокаивающий жест психиатра, расслабились и снова переключились на больных.
Чикерса я увидел сразу: он сидел в стороне от всех, раскраски не листал, в кубики не играл, а бессмысленно смотрел в стену, словно пытаясь просверлить в ней взглядом дыру.
— Вот он, мой клиент, — шепнул я Егоровой.
— Хотите поговорить с ним наедине? Я могу предоставить вам один из кабинетов.
— Спасибо, не стоит. У меня к нему всего лишь пара вопросов, которые я спокойно могу задать и здесь. Дадите мне десять минут?
— Конечно, — видно было, что мои слова успокоили докторшу. — Общайтесь, сколько вам нужно. Я подожду!
Она тактично отошла в сторону, а я направился прямиком к грустному гоблину, от которого веяло тоской и безнадежностью.
— Привет, Чикерс! — поздоровался я. — Далеко же тебя занесло с последней нашей встречи…
Он поднял на меня печальный взор зеленых глаз, невесело улыбнулся и ответил:
— Детектив? Вот уж не ждал вас сегодня увидеть вновь. Вы узнали о ракушках? Все должно было случиться совсем не так…
Вот так новость! Не значат ли его слова именно то, что я думаю?..
— Это ты подарил Лине ракушки?
— Я, — гоблин вновь улыбнулся. Прежде казалось, что в его лице сосредоточилась скорбь всего мира, теперь же я понял — это огромная вселенная плакала его глазами, и даже мне стало немного не по себе.
— Чикерс, у тебя остался последний шанс рассказать мне правду. Если я ее не услышу, то забираю тебя с собой, а в конторе придется применить к тебе противозаконную, но действенную методику. Не хотелось бы тебя пугать, но у меня нет выбора. Шеф давит, а ты не знаешь нашего шефа. Если я к вечеру не разберусь с этим делом, пропала моя карьера…
— Я расскажу, все равно она не отдала бы мне его, а взять самостоятельно я так и не решился.
— Кого — его? Не говори загадками, я не любитель «Что? Где? Когда?».
— Омфал! Разве вы еще не знаете?
Кажется, я слишком уж выразительно посмотрел на Чикерса, потому что он вдруг принялся тараторить. Слова так и сыпались из него, мне оставалось лишь уловить общий смысл.
— Омфал, или Алатырь — волшебный камень! Пуп земли! Отец всех камней! Он лечит от всех болезней, дарует бессмертие, обладает огромной силой! Он способен менять сущность, дарить молодость! Камень-камешек, как же я тебя ждал, как надеялся… Пусть там был лишь твой кусочек, но он работал, правда! И со мной бы все получилось! Но обманули! Как всегда, наврали, гады! Сволочи, ненавижу!..
— Подожди, при чем тут Омфал?
— Ну как же? Разве непонятно? Перерождение! Жертвоприношение всегда предшествует ритуалу! Ты должен умереть, чтобы возродиться вновь. Сказки, обычные сказки, прыгни в котел с кипящей смолой, пролезь через игольное ушко и станешь молодым, станешь новым — сильным и здоровым! Ведь это вовсе не сказки!
— Лина должна была умереть, а потом переродиться? Объясни!
— Нет, она хотела помочь! Не умереть! У нее был Омфал! Помочь!
Ситуация стала выходить из-под контроля. Чикерс орал все громче, ближайшие больные потянулись на скандал, как воробьи к случайно просыпанным крошкам, и загалдели на разные голоса, то ли поддерживая, то ли осуждая синего гоблина.
— Давай еще раз. Если умереть должна была не Лина, почему тогда ракушки были именно в ее волосах?
— Она бы их отдала, не успела!
— А как же твой порошок? Ты ведь пытался увести ее оттуда?
— Да, я пытался, сначала словами, она не хотела, потом насыпал порошок в бокал. Меня никто не хотел слушать, я слишком много времени провел здесь!
— Чикерс, я не совсем понимаю. Готовился ритуал, кто-то должен был переродиться, а для этого должен был умереть. Так?
— Да, смерть! Умереть! Не Лина!
— Это я понял. А кто именно? Кто хотел переродиться? С какой целью?
— Они обещали, что следующим буду я, если помогу в первый раз. Я помог. Я все сделал, я не хотел, чтобы Лина умерла! Не хотел!
— Успокойся! — я резко тряхнул его за руки, и Чикерс удивленно примолк. — Шум не поднимай!
Но было поздно. Пациенты перешли от глухого ропота к делу. Внезапно седой дедушка со взглядом непризнанного поэта схватил за волосы молодую, но некрасивую девушку с россыпью веснушек и потащил ее к дальнему диванчику.