Служба обучения магических существ
Шрифт:
– Ну давай, кьяни, падай уже, раз собралась.
Любезно, но с неприкрытой издевкой.
– Куда падать?
– В обморок, естественно.
– Я не собираюсь падать в обморок, Сэйн! Хоть и очень хочется. Мне просто здесь не нравится. – Я отвела взгляд от виверга. Уж слишком внимательно пленный меня рассматривал, с каким-то несвойственным умирающему интересом. – И я не понимаю, для чего вы меня сюда привели. У меня нет никакого желания смотреть на пытки или на казнь демонов, пусть даже триста раз виновных. Не хочу, чтобы меня потом мучили кошмары по ночам. Я еще от прошлого раза не до конца отошла.
Помню сгоревшую старуху,
– Кьяни никогда не видела настоящих пыток, – между бровей инспектора залегла глубокая складка, – и никогда не увидит. В Цэрбесе женщин, даже служащих в башне контроля, к подобному не допускают. А это, – стихийник указал на пленного, – лишь безобидный допрос, который Сэйн проводит из-за уважения к молодой кьяни.
Я подумала, что ослышалась.
– Что, простите? – в полнейшем замешательстве переспросила я. – Допрос из-за уважения ко мне? Вы это сейчас серьезно?
Оказалось, что не ослышалась…
– Именно, – наперерез моей логике подтвердил инспектор. – Было бы куда проще прибегнуть к настоящим пыткам и за считанные минуты развязать язык этому существу, – Сэйн махнул на пленного рукой и случайно, а может и специально, оставил вивергу кровавый след от когтей на щеке, – который ни во что не ставит старания правителей сохранить наш мир и соседние миры от разрушения. Я умолчу о сотнях бесцеремонно загубленных человеческих жизней, к гибели которых причастен сам виверг, его жена и дети. Разумеется, виверг в преступлениях не сознается и отрицает любую причастность своей демоницы к убийствам на Земле. Но невзирая на все это и на мое безудержное желание – медленно и мучительно отрывать кусочки от виверга и скармливать их его жене – пленный еще жив, сильно не ранен и даже способен говорить. – Мерцание пламени в огненных глазах усилилось. – Я очень сдержан по отношению к этому вивергу, кьяни. Он в камере как почетный гость. Чем не проявление уважения к будущей матери моего дитя?
Я мотнула головой. Ничего не понимаю! Впрочем, я вообще редко понимаю Сэйна, как и он меня, так что даже неудивительно. Мы словно говорим с ним на разных языках, что в принципе, если подумать, так и есть. Язык древних отличается от современного на двадцать процентов.
– Странное… проявление уважения, не находите? Я впервые вижу этого демона. Мне все равно, что вы с ним сделаете, если он и вправду виновен в смерти людей. Главное, делаете это без меня.
Лицо пленного вдруг вытянулось.
– Стойте! Это же не?..
Виверг хотел было что-то сказать, вставить свое слово, но локоть инспектора, который пришелся по его животу и выбил из того весь дух, быстро заставил демона передумать и сохранить молчание.
– Подойди ко мне, кьяни. – Сэйн выпрямился и поманил меня пальцем. – Думаю, пора кое-что объяснить.
Давно пора!
– Да, было бы неплохо.
Я осторожно приблизилась.
– Охотники службы контроля выслеживали на Земле твоих кровных родителей. Для поиска они использовали твою ауру, отпечаток который взяли, когда сканировали твой вид.
Я кивнула. И сканировали они его той пищащей штуковиной наподобие металлоискателя
– Две недели назад охотники взяли след твоих кровных родственников в южной части Земли. След ауры, похожей на твою, пересекался с трупами, которые охотники находили по пути. И это были не просто мертвые люди, чтобы ты понимала. – Сэйн обернулся к пленному, и виверг завыл от боли. – Это были высушенные тела, лишенные жизненной силы до последней капли. Жизненные силы отнимают в одном случае, когда не бессмертному магическому существу необходимо увеличь срок своей жизни за чужой счет.
У меня по спине пробежал холодок. Ну и жесть… Демонический эгоизм в самом его, что ни на есть, открытом проявлении. Высосать из людей все соки, только чтобы самому себе любимому продлить жизнь.
Я осуждающе покосилась на виверга. Виверг тоже косился на меня, но задумчиво.
– Охота на чужую магию и чужие годы жизни равных себе существ в Цэрбесе пресекается, – продолжил инспектор. – Подобное противоречит законам природы и равновесия. Изъятие чужих лет жизни ведет к дисбалансу, дисбаланс ведет к разрыву материи Цэрбеса, разрыв материи центрального мира ведет к смерти всего сущего во всех мирах. Мы отслеживаем незаконное изъятие магии, как и чужих лет, в кварталах и в родовых башнях. Демон, пошедший против законов – жестко наказывается. На Земле питаться проще, если, конечно, удастся туда сбежать. Обычно удается двум демонам из двадцати. Скажи, кьяни, – инспектор обратился ко мне с вопросом, который я посчитала чисто риторическим: – ты любишь людей?
Ответ Сэйн, бесспорно, знал.
– Больше, чем демонов, – призналась я, – это естественно, учитывая, что на Земле я жила с рождения и до недавних пор. Люди мне как-то роднее. Но вам это и так известно.
– Охотники службы контроля находили мертвых женщин, мужчин и детей. Хорошо скрытые тела, надо заметить, почти уничтоженные без остатка. Сэйн лояльно относится ко всем существам трех миров, ко всем видам и расам. – Инспектор с прищуром наблюдал за моей реакцией на его слова. – В редких случаях Сэйн может простить убийство демону, если на то были весомые причины. Но Сэйн не может найти ни одной причины для убийства дитя. Оно беззащитно, не несет угрозы. Молодая кьяни – хищная демоница, она может простить убийство ребенка какой бы то ни было расы?
Я с трудом проглотила горький ком.
– Конечно нет! Одно дело, если демоны убивают демонов – силы равны или почти равны – и совершенно другое, когда демоны убивают людей, которые о других мирах ничего не знают и даже не подозревают о существовании разумных хищников. А дети… – Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Только настоящий монстр способен причинить вред беззащитным детям.
Инспектор коротко кивнул, видимо, разделяя мое мнение.
– А ты, виверг? – Сэйн носком сапога пнул пленного по ногам. – Как относишься к расе людей?
Мужчина в кандалах перевел янтарный взгляд на инспектора, который возвышался над ним черной тенью, и с пренебрежением ответил:
– Это просто люди, низшая раса. Я к ним равнодушен. К ним, к их жизни, к их смерти. Глупо любить, – а это виверг уже мне с кривой ухмылкой, – низших существ и тем паче лить по ним слезы.
Сэйн с силой придавил сапогом пленному лодыжку. Я услышала, как хрустнули кости, с таким резким и отвратительным звуком. Виверг завопил, закинул голову назад и задрожал от боли в сломанной ноге.