Служба Радости
Шрифт:
— Дело в том моя милая, что проклятье снять просто. Надо всего лишь убить всех моих внуков и правнуков. Не знаю, сколько их, не знаю, где они живут — это предстоит выяснить вам.
— А почему не ребенка? — спросила Манада.
Она восприняла заказ Магистра не то чтобы спокойно, но без лишнего трепета. Убить так убить. Она вон Лираду отравила просто за то, что к ней муж ходил. Правда потом за это попала в гиену, но это уже издержки. Чтобы не вернуться в ад, Манада убила бы легко.
— Потому что девочка, нельзя устранить причину, если хочешь изменить
— Я еще раз заранее прошу прощения Магистр, и молю не гневаться, — сказал Жюбо, — но почему вы все-таки…
— Сам не слетаю? — Прищурился Биатриче. — За такие вопросы следует звать Кер Жюбо…
— Умоляю не надо! — Жюбо плюхнулся на колени прямо в бассейне.
— Ладно труп, не унижайся больше чем надо. Я отвечу. Действительно для меня нет ничего проще, чем приплыть в триста тринадцатую эпоху и Знанием найти моих внуков. Но… — Старик вздохнул. — Но жалко мне их Жюбо. У меня детей много и я почти всем помогаю, а тут придется убить. Выхода нет другого Жюбо, иначе проклятье надо мной вечно висеть будет. Вот я и предлагаю Службе Радости сделать мою жизнь счастливее.
— Мы сделаем все, что в наших силах Магистр, — сказал Жюбо. — Но не могли бы вы дать подробности. Год в эпохе, имя девушки точное место…
— Только это.
Биатриче махнул рукой, над бассейном появилась прозрачная картинка. Старик, точь в точь как статуя-замок, навалился на пышную девушку и натужно пыхтит на ней. Картинка получилась объемной и очень отвратной. Впрочем, Манада в Линте видела и не такое. Даже можно сказать, по сравнению со вторым кругом, старый колдун и молодая селянка не делали ничего предосудительного, а вышивали крестиком в библиотеке. Жюбо очень внимательно рассмотрел изображение, потом вылез из бассейна и пригляделся с близи. Особенно его заинтересовало лицо девушки, а не старик с остервенением мнущий огромные груди.
— Это из Сна? — спросил Жюбо.
— Да. Имени я не спрашивал, Знанием не пользовался. Противно мне было Жюбо. Так что сами все додумаете.
— А позволено ли мне будет задать вам еще одни вопрос Магистр?
— Валяй.
— А почему вы настояли, чтобы этим занимался именно я?
— Жюбо, мой мертвый мальчик, я помню, как блестяще ты справился с доставкой мне саблезубых крыс, а ведь это было не самое простое задание. Я знаком со многими бездарями в Службе Радости и могу сказать точно — ты очень умный труп, хоть пытаешься казаться идиотом. А для этого задания необходим ум, а не сила.
— Но ведь есть более опытные мертвые…
— Жюбо, конечно есть! Но они заняты другими заданиями. Так что заткнись и исполняй, иначе я оторву тебе руки и ноги.
— Только не это Магистр! — Опять упал на колени Жюбо.
— Пошли вон отсюда… — добродушно закончил Биатриче. — Справитесь, я прослежу, чтобы вам выдали премию, или как там вас поощряют…
— Мы безмерно благодарны вам Магистр, — Жюбо не поднялся с колен, а напротив, принялся часто-часто кланяться и медленно отползать к выходу. Манада подумала: "Вот ничтожество" — вылезла из бассейна и пошла к дверям…
Боль!!! Нельзя ее описать, нельзя выразить словами! Просто не может человеческий язык подобрать такие слова. Представьте, что вам в каждую глазницу забили по острой щепке и ковыряются там. Обе коленные чашечки вырвали раскаленными щипцами, все пальцы подожгли, сердце залили серной кислотой, а в соски вбили два железнодорожных костыля…
И продолжается это Вечность.
Глава третья, подраздел первый: в которой говориться о том, как нелегка служба курьера и описываются многие ее аспекты в деталях.
Очнувшись, Манада увидела перед собой зал Очистителя. Она сидела в том же кресле, а вдалеке благородный Силь мудро указал на надувающийся пузырь. Девушка тут же впрыгнула в него, Архивариус чинно кивнул на дверь. Манада потолкала пузырь к выходу из Очистителя, а снаружи уже поджидал Жюбо, с противнейшей ухмылкой на бледных губах. Пока он толкал пузырь до Обезболивателя, девушка как могла, прикрывала руками голое тело. Но Манада уродилась не самой худосочной, так что прикрыть все не удавалось. Когда они достигли чашеобразного кресла и Манаду уколол розовый кристалл, Жюбо осведомился:
— Каково, а?
— Что произошло? — спросила Манада, наблюдая, как руки из розовых становятся синеватыми.
— Не надо поворачиваться к Магистрам спиной, — ответил Жюбо, протягивая шортики и маечку. — Он тебя треклял.
— Что сделал? — спросила девушка, стремительно одеваясь. Жюбо ловил последние не скрытые части тела, жадными глазами, как кот рыбок в аквариуме.
— Треклял. Или кинул треклятье. Треклятье — это смертельное проклятье. Нам оно, конечно, не грозит — мы уже мертвые. Но от него ты сгорела до состояния пепла.
— А почему мне было больно?
— До состояния пепла, для тех, кто в уши ваты затолкал! Тут никакой Обезболиватель не поможет.
— А как я восстановилась?
— Как обычно, — пожал плечами Жюбо. — Тебя что в аду не жгли?
— До пепла ни разу. Я там восстанавливалась быстрее, чем сгорала.
— Ну а тут видишь как. Действие Обезболивателя не дало тебе регенерировать, пришлось собирать твой пепел и тащить в Очиститель. Кстати, тебе только что впаяли сотню штрафных баллов.
— За что?!
— За неуважение к гостям. Я же тебя предупреждал — что угодно, только не проявлять неуважение. Если бы не наше задание, ты лежала бы в урне и страдала еще пару недель. Но я быстренько сбегал к Бабетоне и выпросил открыть нам кредит на исполнения работы. Видишь, какой я молодец?
— Дец?
— Хороший!
— Прости… — потупилась Манада. — Спасибо Жюбо.
— Спасибо на струч не натянешь. Я требую поцелуя прекрасная дева. И не в щечку, а настоящего.
— Да что ты пристал ко мне с поцелуями?