Служебная командировка полковника Родионова
Шрифт:
История сама возносила вверх этих решительных людей, таких как Рохлин и Лебедь, но начав, позже играть в политику, оба быстро добьются успеха и также быстро сломают себе шею на этой скользкой дороге.
В тот же вечер когда завершился штурм дворца Дудаева и переживания боев у всех были еще свежи, командующему доложили, что к нему срочно прибыл майор Любимов, которого накануне Рохлин с двумя ротами пехоты и танковым взводом бросил по следам арьергарда вырвавшихся из огненного кольца отрядов Масхадова.
– Разрешите товарищ генерал?- на пороге импровизированного генеральского кабинета вырос, как из-под земли коренастый
– Ну что Валера ты хочешь мне сказать?- без всяких предисловий обратился к нему Рохлин.
– Да вот сам решил доложить не по связи, тут дело важное,- начал он тихо, косясь на Родионова, которого он считал штабным чужаком.
– Это наш человек, - разрешающе кивнул ему на Владимира генерал, мол, говорить можно, он - свой. Тут же были вызваны начальник штаба, и несколько других штабных офицеров.
– Дело такое,- Любимов склонился над раскинутой по столу командующего громадной картой города:
– Вот здесь, - ткнул он пальцем, в обозначенные на ней строения, бывшие где-то в стороне от Дудаевского дворца и окружавших его зданий. По прямой линии от расположения штаба это место было в удалении на расстояние четырех-пяти кварталов. Эти здания располагались в так называемой свободной, то есть еще не занятой федералами зоне.
– Я блокировал отряд Мусы Закиева, прикрывавший отход Масхадову. Двумя ротами я ему перекрыл все тут и тут, - майор ткнул пальцем в соседние дома, гаражный массив.
– А танки и БТР тут и тут поставил, - он показал на улицы, походящие к блокированному дому:
– У него человек двадцать осталось всего, они у меня тут как мыши сидят в ловушке, нос не высунут.-
– Что людей не хочешь риску подвергать?
– понимающе спросил начальник штаба:
– Ну, давай Лев Яковлевич артиллерии прикажет, ты их наведи и давай вперед, а потом что останется от них, зачистишь!-
– Да нет, тут дело такое,- Любимов почесал вихрастую русую голову:
– У этого гавнюка Закиева почти тридцать наших пленных есть, он обещал, если мы его из ловушки живым не выпустим, всех прикончить!-
– А откуда они у него?- удивился генерал.
– Да, похоже, все из дворца, наши все новогодние подарки от Паши Грачева другу Джохару он притащил с собой и сейчас как пропуском ими в нос нам тычет!-
– А что сам приехал? По связи бы сообщил?
– спросил начальник штаба:
– Все бы и решили!-
– Да я как в эфир выйду, мудаков всяких туда сразу полно слетится. Как обычно все обгадят, и всех похороним,- грубо и прямолинейно отвечал Любимов и генерал согласился:
– У нас как всегда у победы бывает отцов много, а поражение всегда сирота. Этого Закиева никто не выпустит оттуда, а мне, к примеру, на него плевать, пусть живет, только пацанов нам пусть оставит целых, они там уже и так натерпелись!-
Они обсудили план действий.
– Хорошо,- одобрил его Рохлин:
– Давай Валера так, и сделаем, пусть Муса уходит!-
– Да, а то сейчас эти друзья пронюхают, начнут операции планировать, слетятся, как шакалы пять генералов и будут решать, как тридцать чехов завалить. И все будет как всегда - море крови и дерьма!- кивнул майор.
У Родионова заколотилось сердце. Игорь там? Закиев, Закиев - это же Муса из Москвы, вот жизнь какая ты смешная! Я должен быть там. Он просто обязан!
– Лев Яковлевич, а разрешите, я с майором Любимовым поеду?
– спросил Родионов у генерала. Тот все, быстро поняв, одобрил:
– Только Владимир Иваныч, ты туда не лезь хорошо, надо просто с этим Закиевым договориться,
– Товарищ генерал, - обиделся Любимов, посмотрев возмущенно на полковника:
– Я, конечно, одобряю любовь штабных работников к военно-полевой экзотике, но мне он там не нужен. Мне бы свой зад уберечь, так еще и его теперь надо охранять!
– он развел руками.
– Я лично знаю Закиева, и он знает меня,- твердо сказал Родионов и, предваряя дальнейшие вопросы на эту тему, добавил:
– В Москве видел, знаком, он с моим приятелем вместе бизнесом занимался!-
– Оружием торговали?- зло пошутил Любимов, подмигивая ему.
Но Рохлин уже своего решения не поменял, все, зная про сына, коротко благословил Владимира: "с богом!".
На землю скрывая страшные следы недавних боев, лег легкий белый снег. БМП буквально пролетела эти четыре квартала, как четыре отдельных мрачных галактики без всякой остановки, и только Любимов причудливо смешивая матерные слова с изощренными ругательствами, всю дорогу, не прекращая не на минуту, воспитывал своего механика-водителя сидящего за рычагами. Тот бедный выслушал о себе все: и что у того руки растут не оттуда, и что не людей, а только дрова оказывается надо ему возить. И все ругательства тут же вплетались в постоянное упоминание об умственной неполноценности бойца по причине детских черепно-мозговых травм не прошедших для него бесследно. Полковник подумал, что это не было чем-то личным, а скорее свойством характера Любимова, его привычкой, возможно дурной, способом снятия напряжения к которому все уже привыкли и реагировали насмешливым безразличием, называя его "безумным майором".
Небольшой отряд Закиева был блокирован стрелковыми ротами майора Любимова в изрешеченной кирпичной пятиэтажке, одиноко возвышавшейся на пустыре, все вокруг которой было припорошено белым снежным ковром. И эта лишенная каких-либо укрытий территория великолепно просматривалась и простреливалась, что затрудняло как подход к зданию, так и выход из него. Невысокие редкие деревца, тонкими стволами ничего за собой не скрывали. Это были, очевидно, новостройки и не так давно посаженная растительность еще не успела, как следует вырасти и окрепнуть. А подготовленная для возведения новых домов площадка рядом не была использована по назначению из-за обнищания страны и свернувшегося повсеместного государственного строительства. Пятиэтажка одной стороной своего фасада была обращена на фасад другого такого же здания, параллельно стоявшего в двухстах метрах от него. А другой стороной выходила на руины гаражей в низине, бывшими так же неплохим прикрытием для стрелков, как и дома. В доме напротив блокированного, закрепилась, как будто взяв противника крепкой рукой за горло любимовская пехота, а с торцов дома отсекая отходы из здания к гаражам и на боковые улицы, так же залегла пехота, встали БМП и танки.
– Мышеловка!- улыбнулся Любимов, показав Родионову на дом, где затаились боевики:
– Ну что полковник, "папа" сказал, Валера сделал! Давай надо начать с того что бы Закиева пугануть, пусть сговорчивее будет.
–
Было ясно, что "папой", он называл Рохлина, а себя конечно ласково с любовью Валерой. Хрустя разбитым кирпичом и обсыпавшейся штукатуркой, офицеры крадучись прошли на первый этаж своего здания. Выстрелов не было ни с одной из сторон, дом напротив, молчал, застыв мрачным призраком в тревожащей тишине, разрываемой лишь гулом далеких выстрелов.