«Служенье муз не терпит суеты…»

Тидебель Владимир

–Вам не предлагаю. Сами знаете-мерзкая привычка. Но побороть, увы не в силах. Вы спросите почему? Помните как у Моцарта в арии Керубино «Рассказать, объяснить не могу я …»? Кстати о Моцарте. Как Вы знаете послезавтра

концерт и Вы будете в нем участвовать! – Максимилиан Федорович откинулся на спинку кресла запустил дым через ноздри. Зорко посмотрел на оторопевшего Никанора. Тот сидел не жив ни мертв. Если бы сам командор сейчас проломил стену и призвал Никанора в ад, это бы произвело меньший ужас, чем то, что он услышал. Увертюра Моцарта была для молодого человека и особенно в эти сроки запредельно невозможна.
– Помилуйте-с ! – пролепетал кларнетист, чуть задыхаясь от сигарного дыма, – Так вот сразу? Мне бы недельки две…Дак там, если память не изменяет, мало того что кларнет Ля, а у меня , практика на бемольном, но там же, сколько могу помнить, в терцию играют. Строй держать… Нет, простите…Я не тот, за кого Вы меня принимаете…

–Причем здесь кларнет? – возразил дирижер, -Никанор Фомич, давайте начистоту-Вы когда нибудь играли на литаврах? Нет? Очень славно! Дело в том, что наш литаврист, опустим его имя, так вот , сей славный господин , как Вам сказать,…

ммм…подвержен губительной русской болезни. И вот в канун предстоящего важнейшего, не побоюсь этого слова, важнейшего мероприятия этот приступ возьми и случись . Поймите меня правильно, я ничего против него как человека не имею, но, проститe …как там поется у Даргомыжского, помните?– «Расстались гордо мы…». Так что имеется вакантное место. Более того. Я прошу Вас выступить спасителем нашего с Вами общего дела. Ситуация критическая…Вы юноша с пониманием, музыкальны. Да и матушка про Вас рассказывала, и прочие там… всякие , с кем я советовался..

В этот момент Никанор закашлялся не то от смущения не то от дыма.

–Ну, ну… заканчиваю. В литавровом искусстве, Никанор, видит Бог , ничего сложного. Внимательность и усердие и более ничего!

Дирижер опять пыхнул дымом, но на этот раз облако вернулось и попало ему же в глаз. Прищурясь, Максимилиан Федорович принялся уминать сигару в хрустальную пепельницу. Молодой музыкант задержал дыхание , раздув щеки ибо посчитал неприличным кашлять в такую ответственную минуту. Однако терпение длилось недолго и кашель разорвал несчастного окончательно.

Конец ознакомительного фрагмента.