Служитель милосердия
Шрифт:
— Я не хочу ни на минуту отягощать никого своим присутствием, Ваше Величество. Всё, что мне необходимо — это точные сведенья о всех известных Вам случаях появления нежити в вашем государстве.
Правитель с некоторым удивлением покосился на одного из своих министров — толстого, потного коротышку, сейчас явно желающего оказаться где-нибудь в другом месте. С видом обречённого на немедленную казнь, придворный приблизился и что-то зашептал на ухо правителю. Что-то, явно не приводящее в восторг его самого, и мгновенно выведшее из себя короля.
Его Величество был разъярён не
— Изумительно! — Прорычал правитель, брезгливо вытирая ухо. — Жрец, явившийся за несколько дней пути, знает о бедах нашего государства больше, чем я! Мне не торопятся докладывать о вампирах и упырях, о съеденных подданных и потерянных солдатах, предпочитая поведать об успехах скотоводов и происках соседей!
Гневный взгляд прошёлся по трусливо сгибающимся придворным и чиновникам и упёрся в жреца.
— Это ведь обязанность Храма Смерти, не так ли — следить за тем, чтобы всякая пакость не выкапывалась обратно? Но с одиночными тварями разбираются войска и жрецы других богов, ты же соизволил явиться, когда целая армия неупокоеных разоряет деревни! Неудивительно, что твой культ непопулярен в народе. А сейчас, наверняка, ещё будешь клянчить средства и войска, чтобы исправить свои просчёты!
Мгновенно выведенный из себя жрец не замедлил с ответом.
— У него сарай горит, а он соседа костерит! В твоём поганом королевстве за год сгинули три жреца второго посвящения! Нас гонят и преследуют, не позволяя выполнять свою работу, а слушают безумцев, мечтающих о бессмертии! Ну так идите к некроманту, уж он обеспечит полужизнь на века — в рядах его армии!
— Некроманта!? А не ты ли перерезал всех?
— Всех, кто не спрятался среди твоих тупых фанатиков!
Король со жрецом самозабвенно орали друг на друга, большая часть придворных, пользуясь ситуацией, спешно покидали опасное место. Толстяк умудрился выскочить одним из первых, так и не выпрямившись в полный рост.
— А может, ты сам всё и подстроил? Прошёлся по погостам, погодил с недельку, а теперь явился со своими требованиями? Мне тебя даже казнить не придётся, всего лишь объявить народу… Глядишь, и покойники вернутся на свои места.
Жрец нехорошо усмехнулся.
— Воля твоя, Государь. В твоей власти уничтожить моё смертное тело — и навсегда восстановить против себя храм. Уже сейчас никто из жрецов не желает связываться с твоими фанатиками, так что, если со мной что-нибудь случится, возвращать мёртвых в могилы будешь сам.
Правитель не выдержал и ринулся на жреца врукопашную. С треском отлетела застёжка плаща, в гневе сорванного Его Величеством, коротко вякнул ушибленный придворный, некстати оказавшийся на пути, разом шагнули к центру бесстрастные телохранители, до сей поры надёжно скрытые в затенённых нишах…
Син прикрыл глаза, готовясь к неизбежному. Он, пожалуй, мог бы вырваться из дворца — а может, и из города, но это ничего бы не исправило. Его дурацкая гордость вновь испоганила всё дело. Остаётся только надеяться, что правителю хватит благоразумия удовольствоваться парой ударов по физиономии дерзкого мерзавца, не доводя до необратимых последствий…
Фурими, клещом вцепившийся в плечо правителя, храбро принял на себя первый порыв гнева венценосца. Молодой офицер стойко выдержал увесистые удары и поток брани, хотя побелевшее лицо и до хруста сжатые кулаки показали, сколько терпения потребовалось принцу, чтобы промолчать и не ответить ни на один из ударов.
Наблюдая, как офицер бесстрастно помогает ослабевшему после вспышки бешенства дяде добраться до трона, жрец пересматривал первое мнение о Фурими. Пожалуй, мальчик и правда герой. Победить свою гордость гораздо труднее, чем страх, ненависть или гнев. Уж это Син знал не понаслышке.
Несколько томительных минут в тронном зале царила тяжёлая тишина. Телохранители вновь укрылись в своих нишах, немногие придворные, по долгу службы или ещё какой-либо причине не покинувшие опасное место во время суматохи, застыли безмолвными статуями. Только Фурими, отошедший к окну, как можно незаметнее прижимал тяжёлую монету к разбитой губе.
Правитель грузно повозился в кресле, устраиваясь поудобнее и спросил, не поднимая глаз на собеседника:
— Что тебе потребуется, чтобы как можно быстрее разделаться с мертвечиной?
Весь зал облегчённо вздохнул и зашевелился. Фурими спешно развернулся, то ли желая получше слышать, то ли опасаясь возобновления скандала. Едва слышно звякнула оброненная принцем монета.
— Информация, Ваше Величество. Мне нужно найти того, кто тревожит мёртвых, и разобраться с мерзавцем. И ещё гарантии того, что мне не будут мешать — другие жрецы и подстрекаемый ими люд.
Правитель мрачно усмехнулся.
— Информация. Теперь я вижу, зачем нужны шпионы в своём отечестве. Мои заботливые министры могли бы протянуть до самого появления войска нежити под стенами столицы… Фурими! Будь добр, проследи, чтобы жрец получил всё, что пожелает. И отряди с ним самых надёжных бойцов. Пусть проследят, чтобы никто не мешал жрецу — и чтобы он завершил работу.
Щеголь непринуждённо поклонился, чуть шевельнув плащом.
— Если не возражаете, Ваше Величество, я хотел бы сам сопровождать уважаемого жреца. Моё знание королевства и связи могут оказаться бесценными в этом деле.
Правитель язвительно усмехнулся:
— Ну да, конечно, опыт, связи… Надоело сидеть в городе? Надоели пиры и придворные, светские приличия и мирная жизнь? Твою б храбрость да к рассудительности моего наследника… Отправляйся, куда сам хочешь, и может хоть в этот раз тебе оторвут твою дурную голову! Убирайтесь все, приём окончен!
Небольшой отряд выехал ранним утром. Син в очередной раз восхитился предусмотрительностью ненаследного принца. Фурими выбрал очень удобное время, чтобы вывезти из города непопулярного жреца. В этот рассветный час лишь водоносы да хлебопёки уже трудились, и им недосуг было устраивать шум из-за белой рясы. Попадались, правда, драпированные плащами силуэты, торопливо прячущиеся при виде отряда, то ли воры, то ли возвращающиеся домой любовники. Но этим тем более не нужен шум.