Служители темных сил
Шрифт:
Юноша вновь задумался над тем, знают ли Оруллианы и Фрина Амарантайн, что случилось с ними, что их увозят прочь. Но спасение казалось чем-то невероятным, и он понял, что не может всерьез рассчитывать, что друзьям это удастся. Если и существовали шансы спастись, то только вследствие его собственных усилий; Пан был уверен, что полагаться на других в таком деле — удел глупцов, а он себя таковым не считал.
Так что Пан продолжал свои попытки освободиться от пут и испепелял взглядом карауливших его Троллей, когда они очень уж назойливо пялились на него. Но в конце концов усталость взяла свое и, невзирая на то что голова Пру по-прежнему лежала у него на коленях, он заснул.
Разбудили его громкие крики и суета. Караван спускался по длинному, пологому склону на равнину, на которой среди камней, на выжженной траве в беспорядке стояли сотни палаток. Близился рассвет, и небо на востоке, над очень далекими теперь горами, окрасилось в нежные серебристые тона под тонким слоем ночных облаков. Впереди простиралась блекло-серая равнина. Отсюда не было видно ни клочка зелени — повсюду на многие и многие мили во всех направлениях тянулась голая и мертвая земля. И только Тролли — коих насчитывались тысячи — оживляли в остальном безжизненный пейзаж. Они сгрудились вокруг лагерных костров, которые уже почти прогорели к утру, и от углей к небу вздымались тоненькие струйки дыма, навевая сравнение с возносящимися душами умерших. Тролли занимались своими делами, которые, на взгляд Пантерры, были совершенно лишены цели и смысла. Собственно говоря, юноша даже не понимал, что они делают. Всего несколько воинов проводили караван любопытными взглядами, но тут же вернулись к прерванным занятиям.
Пру тоже проснулась и в страхе прижалась к нему.
— Сколько же их тут! Что они здесь делают?
Ее слова почти поглотил грохот телеги и звуки просыпающегося лагеря. Пан лишь молча покачал головой в ответ. Что бы ни задумали Тролли, вряд ли это было что-нибудь хорошее. Одно было ясно: это временный, а не постоянный лагерь. Троллей здесь была не одна тысяча, повсюду виднелись груды доспехов и оружия. Пантерра заметил странных вьючных животных, каких раньше никогда не видел. Некоторые из них имели отдаленное сходство с лошадьми, но их головы и шеи защищали многочисленные шипы. Другие были такими массивными и неповоротливыми, что напоминали стенобитные тараны; они с ног до головы были опутаны кожаной сбруей с металлическими заклепками. Третьи же как две капли воды походили на Коденов.
Юноша разглядел несколько Гончих Скэйта в загоне, обнесенном проволочной оградой высотой в добрых восемь футов, увенчанной острыми шипами. Твари, высунув языки, вплотную подошли к ограде. Они все время скулили и рычали, и та парочка, что выследила Следопытов, подбежала к ним, чтобы приветствовать собратьев. За ними неторопливо ступал их хозяин, помахивая рукой кому-то невидимому.
— Нам нельзя оставаться здесь, — прошептала Пру. — Ничего хорошего нас не ждет. Ты ведь понимаешь это не хуже меня, правда?
Разумеется, Пан это прекрасно понимал, но он знал и то, что пока изменить положение вещей ему не под силу.
— Нужно дождаться подходящего момента, — прошептал он в ответ, впрочем, расчитывая только на чудо.
Телега с пленниками катила между палатками, и со всех сторон ее обступили Тролли, которые наконец-то обнаружили кое-что интересное. Со всех сторон прибывали все новые и новые зрители, привлеченные громкими криками своих товарищей. Пантерра и Пру прижались друг к другу, сидя в центре телеги, и пытались увернуться от многочисленных рук, которые хватали их за одежду, и не обращать внимания на запахи пота и горячего дыхания, волнами накатывающие на них. Тролли смеялись и шутили, переговариваясь друг с другом, а один из них даже выхватил нож и стал угрожающе замахиваться им на юношу и девушку, кривляясь и что-то выкрикивая.
Пантерра принялся брыкаться, стараясь отогнать зевак. Чья-то крепкая лапища ухватила его за ногу и подтащила к краю телеги, оторвав от Пру.
— Пан! — донесся до него ее отчаянный крик, а в следующую секунду его голова со стуком врезалась в деревянный борт и перед глазами у него все поплыло.
Но через несколько минут Тролли отступили — их оттеснили стражники, и Арик Сарн, склонившись над пленниками, развязал путы на их ногах и, опустив задний борт, помог им выбраться из телеги. Поначалу они едва могли стоять — ноги затекли от веревок и неудобного положения и отказывались держать их. Тролль рывком подхватил их обоих — он оказался еще сильнее, чем можно было предположить, — и кровь начала возвращаться в онемевшие конечности, вызывая в них болезненное покалывание. Стражники выстроились в два ряда, и Арик Сарн повел пленников через лагерь к большому шатру, высившемуся в самом центре лагеря. Он втолкнул их в его темное нутро, обрезав доносившиеся снаружи крики.
— Побудьте пока тут, — проворчал он, подводя их к шесту в задней части шатра, которая была отделена тяжелым занавесом от передней.
Словно в подтверждение того, что выбора у них нет, он усадил их на землю спинами к шесту, а на лодыжках замкнул кандалы, не позволявшие им двинуться с места.
После этого он развернулся и, больше не говоря ни слова, вышел из шатра.
Скованные кандалами, они провели у шеста несколько часов, даже умудрились заснуть. Снаружи звучал неумолчный, хотя и приглушенный, шум лагеря, но в шатер никто не заходил. Пан перестал издеваться над собственными запястьями, поскольку теперь, с кандалами на ногах, освободиться самостоятельно было совершенно невозможно. После недолгого размышления он решил, что им остается только надеяться на возвращение Арика Сарна.
Тот наконец явился и принес с собой поднос с вяленым мясом и черствым хлебом, кувшин эля и кружки. Он опустил поднос на землю, присел на корточки и развязал веревки на руках пленников. Кандалы на ногах он оставил, только теперь Пан и Пру уже не были прикованы к шесту. Некоторое время он молча и сосредоточенно растирал запястья Пру, восстанавливая кровообращение, после чего извлек из-под туники склянку с густой мазью, которую принялся осторожно втирать в царапины и порезы на ее руках. Он предоставил Пантерре возможность самому позаботиться о себе, время от времени строго поглядывая на него. Лицо Тролля ничего не выражало, и по глазам его невозможно было догадаться, о чем он думает. Он долго возился с Пру, проявив неожиданную бережность, а потом кивнул на поднос и жестом показал, что они могут поесть. Он сидел, внимательно наблюдая за тем, как они утоляют голод, а когда Пантерра открыл было рот, чтобы заговорить, Арик Сарн отрицательно мотнул головой и вновь показал на еду и питье. «Всему свое время», — казалось, хотел сказать он, и Пантерра не стал настаивать.
Но едва они отодвинули поднос и допили эль, как он сразу же заговорил:
— Скоро к вам придет Таурег Сик, чтобы допросить вас. Будучи Матуреном Друджей, он решит вашу судьбу. Я буду задавать вопросы и переводить ответы, так как здесь больше никто не понимает ваш язык. Но будьте осторожны! Вы должны отвечать полно и точно. Я дал клятву, став заложником после обмена старшими сыновьями. Я не имею права скрывать правду, даже самые незначительные детали. Поступить иначе мне не позволяет честь. Вы поняли, что я вам сказал?
Пантерра прекрасно понял Тролля.
— Мы не скажем того, что не должно быть озвучено вами.
Сарн согласно кивнул головой.
— Да. Гроша спит и видит, как скормить вас своим Гончим. Он считает вас своей собственностью, которую несправедливо отняли у него, и он очень зол из-за этого. Он винит в этом меня, но его отец имеет право первенства, и Гроша знает об этом. И тем не менее мне, быть может, не удастся спасти вас. Таурег обожает Грошу и позволяет ему почти все, что тот захочет. А сейчас у него нет особых причин отказывать Гроше. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам. Но помните о том, что я сказал, отвечая на вопросы. Будьте крайне осторожны в том, что говорите и как.