Служу Советскому Союзу
Шрифт:
— А-а, ну-ну, смотри, как бы дедка с бабкой тебя не посадили, — чуть растягивая слова проговорил второй. — А то внучка с Жучкой замахаются передачки таскать.
Я ничего не ответил. Встревать с такими в разговор — лишний раз на себя привлекать внимание. Зацепятся — не отвяжешься.
Мы с Михаилом добрели до своего места. По пути глазом я зацепился за пассажира, который недавно сидел с газетой «Советская культура». На этот раз он растерянно водил карандашом по краю газеты и смотрел в окно. Привычка подмечать детали выхватила схематичное
На наших местах уже не пахло рвотой, зато воняло «Тройным одеколоном». Уж этот удушливый запах я не перепутаю ни с чем. Наш полкан… Наш командир части, полковник Тайбашев, любил этот запах. Как только аромат «Тройного» проносился по казарме, то у многих тут же срабатывал, как у собаки Павлова, рефлекс, и люди вытягивались в струнку. Поговаривали, что у полкана дома в погребе есть с десяток ящиков «Тройного». Мол, сделал себе запас до конца жизни.
Сейчас же тут явно извели половину флакона. Ещё и окно открыли, чтобы амбре по вагону распространилось.
— Ну что, друзья-товарищи, — бухнулся я на лежанку. — Рассказывайте, что тут и как?
Мишка тоже опустился на сиденье, виновато поглядывая на остальных.
— Сень, а чего рассказывать-то? — дернул головой рыжий.
— Во-первых, кто вы такие? Во-вторых, кто я такой? В-третьих, куда держим путь?
— Ты так сильно башкой ударился, да? — участливо спросил рыжий.
Я посмотрел на него, потом перевел взгляд на Сергея:
— Ты рассказывай, а наш солнечноволосый товарищ организует нам чай.
— Чего ты раскомандовался-то? — возмутился рыжий.
— Два сахара в каждом стакане, — безапелляционно обрубил я.
— Да ты чего?
— И лимончик постарайся организовать. Твоему другу и товарищу, — я показал на бледного Михаила, — нужно восстанавливать кислотно-щелочной баланс.
— Да ты…
— Мы сейчас ещё и вафли захотим, — отрезал я. — И печенье.
Рыжий с недовольным видом поднялся. Он пошарил в лежавших на верхней полке штанах и вытащил рубль. Тот самый желтоватый казначейский билет, на котором написано помимо рубля ещё «один карбованець, адзiн рубель» и так далее. У меня такие ещё успели побывать в кошельке, пока не пошла Перестройка и все прилагающиеся к ней прелести жизни.
После изъятия купюры рыжий с оскорбленным видом процедил:
— Вообще-то, на его месте мог быть бы я.
— Напьешься — будешь! — на автомате отмахнулся я. — Ты ещё здесь? Твой друг умирает без чая и уже начинает думать про печенье!
Рыжий с бурчанием про зашибленную голову отправился в сторону проводницы. Я же повернулся к Сергею:
— Рассказывай.
Тот набрал в грудь воздуха, как перед нырянием в холодную воду, и начал говорить.
Глава 5
— Чего говорить-то? Ты вон какой злой стал. До того, как грохнулся, вообще был рохля рохлей. А теперь тебя даже Леха слушается.
— Ближе к делу, — скомандовал я.
— Вот о чем я и говорю, — буркнул Сергей. — Вообще резкий стал, как понос.
Я стиснул зубы и поиграл желваками.
— Всё-всё-всё, не раздувай ноздри. Меня зовут Серега Матвеев. Это Мишка Ерин, рыжий у нас Леха Забинин. Себя-то хоть помнишь, как зовут?
— Вроде Сеня, — ответил я.
— Семен Валерьевич Епифанов, — подал голос Мишка. — Это ты так перед девчонками представляешься.
— Ясно. Со знакомством мы всё пояснили. Куда едем?
— В Москву. Ты хоть родителей помнишь? Как они тебя собирали? — спросил Сергей.
— Вот этого не помню. Может позже что всплывет. А зачем мы едем в Москву? И откуда?
— Из Омска едем. Мы летом поступили в Военно-инженерную академию имени Валериана Владимировича Куйбышева. Едем обучаться по направления от нашей школы. Мы все вместе выбрали факультет военно-промышленного строительства. Так что сдали экзамены в школе, скатались в Москву, подали документы, сдали вступительные экзамены, прошли дома курс молодого бойца и вот уже едем учиться. Ты что, вообще ничего не помнишь?
— Может, у него сотрясение мозга? — встрял Михаил.
Из Омска. И в Военно-инженерную академию. И Михаил Ерин. И похож…
Вот жеж жеваный каблук! Занесла меня нелегкая в далекие дали. Прямо как в фильме «Назад в будущее» какая-то там часть… И что теперь?
— Эй, Сень, у тебя есть сотрясение мозга? — тронул меня за коленку Сергей.
— Да было бы там чему трястись, — хохотнул рыжий по имени Леха, который в обеих руках нес по два подстаканника с горячим чаем.
Я вздохнул. Что же, будем разбираться по ситуации. Если я тут появился, значит сверху это кому-нибудь нужно.
А что? Когда кругом свистят пули и взрываются мины, то во всё что угодно поверишь. А когда увидишь своими глазами, как по минному полю проносится лихой джигит и ни одна падла не попадает ему под копыта, то невольно уверуешь в высшие силы.
Вряд ли я просто так занял чужое тело. Просто так даже кошки не родятся.
— Садись, Алексей. Осторожно, не разлей! — скомандовал я.
— А чего если и разолью? Вытирать-то вон есть чем, — он скосил глаза на мокрый пиджак, который повесили у окна на просушку.
— А вот это ты брось. Ты разольешь, твоим пиджаком и вытрем, — отрезал я. — Каждый сам отвечает за свои косяки!
— Какие косяки? — Алексей огляделся. — Тут вроде и дверей нет.
— За свои ошибки, — поправился я. — Видно после ушиба слова сами собой заменяются.
Блин, а ведь между нами языковая разница почти в пятьдесят лет. Если я тут начну разговаривать как со своим личным составом, то меня через пень колоду будут понимать. Хорошо если отнесут это на счет падения. А если нет? Так и будут всю дорогу переспрашивать?