Сменщики человечества
Шрифт:
— Ради выражения индивидуальности, — волчица разнеженно прищурилась. — В магазинах и других… местах над нашими гривами не трудятся, и все имеют один всклокоченный распущенный фасон. А ты, Эвервей Вилмир, выступаешь за свободу и самовыражение своих новых подруг, не так ли?
— Мне действительно больше нравятся длинные свободные волосы, — пригладив у Иллианы гривы, дракон начал трудиться с хвостом — впрочем, почти не спутанным и очень ухоженным. — А ты умная и наблюдательная, Иллиана. И, судя по информации от твоих продавцов, образованная и эрудированная.
Это
— «Дрогнули листочки, закачались клены, с золотистых веток полетела пыль…» — почувствовав одобрение в словах Вилмира, хвалившего за догадливость, Иллиана решила взять его если не своим телом — чего было достаточно при соблазнении людей — то своим умом. — «Зашумели ветры, охнул лес зеленый, зашептался с эхом высохший ковыль…»
— Есенин. «Буря», если не ошибаюсь, — сразу отозвался Вилмир. — Красивый стих.
— Драконы любят человеческих классиков? — на комментарий дракона Илли отреагировала чуть насмешливо, игриво пристукнув хвостом его по лапам, когда тот с ним закончил. Эвер наморщился:
— Это зависит от автора, произведения и настроения. Абстракционизм тоже не всем по вкусу.
— А некоторые считают работы абстракционистов ценнейшими предметами искусства, — припомнила Иллиана своего первого хозяина — того самого герпетолога, который выпер Илли из семьи после того, как она слишком… сдружилась с его дочкой.
Дракон невольно улыбнулся:
— Искусство — это универсальный язык, объединяющий все разумные расы Вселенной. А мазня хвостом одномесячного драконёнка — это слово-паразит.
— Возможно… — переходя обратно к себе в спальню, Иллиана дала дракону выговориться, удерживая его внимание плавной походкой.
— Литература — дело другое, — продолжил Вилмир, вдаваясь в дебри философии, которые манили его, вероятно, куда больше самочьего тела. — «Твоя гроза меня умчала, и опрокинула меня, и надо мною тихо встала синь умирающего дня…»
— У вас прям грозовое настроение, — хихикнула Илли, присаживаясь на свою кровать. Главное — занять «мокрое» место, чтобы на него не присел Хозяин…
— Крылатая порода обязывает, — хмыкнул дракон.
— Я не насколько хорошо разбираюсь в литературе, но у меня есть достаточно много других талантов. Не покажите, где здесь кухня?
— По коридору налево и ещё раз налево, — ответил дракон. — Я думаю… Тебе понадобится это для того, чтобы открывать двери.
Он улыбнулся и подал самочке карточку на серебряной цепочке. Глазки волчицы округлились в удивлении. Такой свободы ей не давал ни один из предыдущих хозяев…
Иллиана всё же не удержалась и благодарно лизнула дракона в нос, вогнав по прижатые уши во смущение.
***
Аррия этой ночью заснула лишь потому, что сильно опасалась, что обещание дракона о дуэли наутро окажется правдой. Потомственная аристократка древнего рода просто не могла уронить свою честь перед каким-то драконом — сильным от природы, но, по сравнению со своими сородичами, худосочным, и наверняка не обученным тем боевым искусствам, которым могла похвастаться семья Каррывов.
Тело Аррии отдыхало, но сознание продолжало метаться и бороться даже во сне. В нём белошёрстная гуляла по полю — зелёному и широкому, напоминавшему, как волчица успела соскучиться по свободе. Но внезапно прямо под лапами Аррии земля растрескалась широким обрывом метра три шириной. Обречённо завыв, Аррия покатилась по склону и свалилась на дно оврага, где обнаружила туннель, ведущий в глубины земли. Лишь странное, пятнистое освещение позволяло разобрать, что в нём находится. А время, между тем, искажалось и трескалось почти так же, как земля до того. Аррия обнаружила себя сразу в зале по ту сторону прохода. И не только себя, но и весь свой род — живых и мёртвых — одетых в древние доспехи из прочных лохматых шкур северных хищников. Ни Аррия, не все её предки не могли двинуться — лишь чувствовать жуткий, всеохватывающий ужас, когда свет в помещении мерк…
Зато в реальном мире солнышко светило на морду волчицы всё ярче и бодрее.
Она потянулась и вдруг ощутила, что в комнате кто-то есть. Белая волчица быстро села и увидела сидящего неподалёку от ней синего дракона.
— Уже пора? — спросила самка, подтянув одеяло.
— Если ты собралась вставать — то да, пора. Но завтрак будет готов чуть позже, — ответил самец. Аррия недоверчиво посмотрела на него.
— Я о нашей дуэли.
— По-моему, свою честность я тебе уже доказал, — мягко ответил чешуйчатый. — Мне не составило бы труда сделать с тобой всё, что угодно, пока ты спала.
— Зато составит труд сейчас!
Аррия всё гадала — честным или подлым идиотом окажется летающий крокодил. Выяснилось, что последним — змея змеёй и есть. А против таких змеюк благородные волки не имели жалости. Дракон сидел близко к кровати — тем проще было свалиться на него, метясь пастью ему в загривок — так, чтобы не напороться на рога и прокусить чешую менее прочную, чем пластины спереди шеи. Алые глаза альбиноски яростно, но довольно вспыхнули, когда зубы коснулись шеи, а на язык попала грива… Но волчицу остановил лёгкий укол в бедро за миг до того, как она смогла сжать челюсть. А после… Аррия могла лишь мягко опасть. Парализованная, но не потерявшая сознание.
— Твои подарки были для меня самыми полезными… — издевательски-нежно пробормотал Вилмир, приобняв и поглаживая белую в своих лапах — недвижимую, как плюшевую игрушку.
Она бы зарычала в ответ, но у неё вырвались лишь слабые и непонятные звуки, даже не угрожающие… Самец продолжал оглаживать её, прикасаясь к груди, щекоча соски, а другой лапой притронувшись к лобку. Самочка замерла, приготовившись к самому худшему, но самец не трогал её глубже. Хотя… Её разум бунтовал против этих прикосновений, но тело желало продолжения ласки!