Смерч
Шрифт:
– Заморёново, Северо-Запад, по Новорижской трассе, – торопливо сказал Вахид Тожиевич. – По-моему, это одна из бывших царских усадеб. Километров двадцать пять за МКАД.
– А Герман, похоже, нас не уважает, – задумчиво проговорил Иван Терентьевич. – Ульяну-то он закрыл «непроглядом», а сына твоего не догадался.
Василий Никифорович сгорбился, обнимая колени.
Парамонов посмотрел на Самандара, встретил его ответный понимающий взгляд.
– Не переживай, Вася, мы их освободим. Кстати, мне
– Не показалось, – глухо произнёс Котов.
– Ты его узнал? Кто это мог быть? Неужели Рыков?
– Стас.
Парамонов и Самандар снова переглянулись.
– Ты уверен?
Василий Никифорович молча встал, вышел на кухню и вернулся с графином водки и стаканчиками.
– Выпить хочу, поддержите?
– Поддержим-то мы поддержим, – проворчал Иван Терентьевич, – да только пьянство без причины – пережиток прошлого, и от него надо избавляться.
– Пьянство – пережиток прошлого, настоящего и будущего! – назидательно поднял палец вверх Самандар. – Поэтому на работе я не пью. – Он подумал. – И вам не советую.
Василий Никифорович усмехнулся, плеснул ему в стаканчик прозрачной жидкости.
– Ты не на работе. За успех безнадёжного дела!
Они чокнулись. Котов и Парамонов сразу выпили. Самандар понюхал стакан, вздохнул и аккуратно вылил в рот водку. Проглотил, не дрогнув лицом.
– Горькая, однако. Как наша жизнь. Не понимаю, что вы в ней находите.
Закусили ломтиками сыра.
– Предлагаю обсудить наши планы, – сказал Иван Терентьевич. – Да я домой смотаюсь, а то меня там не поймут.
– Наши планы просты, – сказал Вахид Тожиевич. – Найти Стаса и… – Он внезапно замолчал с открытым ртом. – У меня идея, судари мои! Что, если спуститься вниз, в прошлое, и замочить отца Рыкова? Ну, или хотя бы расстроить его свадьбу, чтобы Герман никогда не родился на свет.
– Тебе вредно пить, – проворчал Парамонов. – Близкое прошлое нам недоступно. Ты же сам учёный, знаешь все эти теории и законы.
– Хорошо, тогда давайте захватим в заложники семью Рыкова, его близких.
– У него нет близких, он никого не любит, не ценит и не уважает.
– Хорошо, тогда надо нырнуть поглубже и замочить самого Конкере, вместо того чтобы отправлять его в тюрьму.
– Не пори чепухи, – поморщился Василий Никифорович. – Монарха не смогла уничтожить вся команда инфарха, куда уж нам. Если не будете обсуждать планы, то расходитесь по домам, я хочу побыть один.
Самандар посмотрел на Парамонова, тот кивнул, и оба они растворились в воздухе.
Василий Никифорович посидел немного в расслабленной позе, поколебался немного, глядя на графин с водкой, потом всё-таки решил налить ещё, и в этот момент с дуновением холодного ветра в гостиной появился гость.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга: Котов-старший с графином водки в одной руке и стаканом в другой, и Котов-младший в странном комбинезоне, напоминающем рыбью чешую и кольчугу одновременно.
– Ну, здравствуй, – очнулся Василий Никифорович. – Давненько не виделись. Выпьешь со мной?
Стас, не отвечая, оглядел гостиную, прислушался к тишине квартиры, перевёл непроницаемый, немигающий – незнакомый взгляд на воспитавшего его человека.
– Где Ульяна?
Василий Никифорович усмехнулся, проглотил водку, поставил стакан и графин на стол.
– У Рыкова.
– Почему?
– Это ты у него спроси. Он взял Улю в заложники, её и сына. Кстати, из-за тебя.
– Почему?
– Ему нужен синкэн. – Василий Никифорович кивнул на рукоять меча, выглядывавшую из-за плеча Стаса. – Он хочет обменять Ульяну на «устранитель препятствий».
– Он его не получит.
– Мы тоже так считаем, но у нас не было выбора. Хорошо, что ты пришёл сам. Мы пытались искать тебя в «розе», но безрезультатно. Ты ведь не отдашь синкэн?
– Нет.
– Тогда помоги освободить Улю с Матвейкой. Вчетвером мы легко одолеем Германа.
– Это ваши проблемы.
– Значит, это правда, что ты теперь служишь Монарху?
– Я служу прежде всего себе.
Василий Никифорович покачал головой, глаза его стали печальными.
– Конкере оказался сильнее, мальчик. Ты зря понадеялся на свою силу. Где Маша?
– Не знаю. Мы… разошлись.
– Как это – разошлись? Что это значит? Ведь вы были вместе. Она погибла? Осталась заложницей у Конкере?
– Не знаю.
Василий нахмурился. Взгляд его стал тяжёлым.
– Это плохо. Если из-за наших ошибок страдают наши женщины, значит, мы их не достойны…
– Оставим в стороне философию, мастер. Я прибыл сюда с заданием собрать все Великие Вещи. Помоги мне, и я не останусь в долгу.
– Как интересно. Рыков тоже начал собирать Великие Вещи. Зачем они понадобились твоему хозяину?
– Конкере мне не хозяин.
– А кто?
– Напарник.
Василий Никифорович нехотя улыбнулся.
– Смешно…
– Не смешно! – отрезал Стас. – Он открыл мне глаза! Я слишком много думал о других и мало о себе. От жизни надо брать всё!
– Девиз бездельников, – поморщился Котов-старший. – От жизни берёт всё только смерть. Ты говоришь чужими словами. Тебе внушил их Монарх, уже неоднократно бравший от жизни всё… после чего она погибала. Привести примеры?
– Я не спрашиваю твоего мнения…
– А я и не собираюсь ничего доказывать. Если тебе больше нечего сказать – уходи! Не хочу иметь ничего общего с человеком, продавшим душу дьяволу, подставившим и забывшим свою жену!