Смерш-2 (1995)
Шрифт:
– Хоть куска два, есть охота.
– Давно с «дачи»?
Мужчина усмехнулся, хотя глаза его оставались тоскливыми, неподвижными, невидящими.
– Смотри-ка, на кореша напал. Рыбак рыбака видит издалека. Неделю назад отпустили. А домой приехал – жена от ворот поворот: мне бандит не нужен. Вот и сижу, кумекаю, куда идти.
Матвей подумал, сел рядом.
– За что сидел?
Мужчина снова дернул уголком губ, обозначая улыбку:
– А ты не тихарь [56] часом? Так я еще ничего не успел сделать. Да и не волк [57]
56
Тихарь – представитель правоохранительных органов, переодетый в гражданское платье.
57
Волк – профессиональный преступник.
Да, долго еще придется «Чистилищу» разбирать вот такие дела, подумал Матвей, стиснув зубы. Судебно-чиновничий произвол самый страшный, потому что начисто исключает возможность добиться правды. Вряд ли есть организация, способная сломать ему хребет, хребет системы беспредела. Нужно, чтобы заработал закон, но в этом-то как раз никто и не заинтересован. Особенно властные структуры.
– Что молчишь? – поднял брови бывший зэк. – Решаешь, сколько дать? А то валяй звони мусорам.
– Пошли, – встал Матвей.
– Куда?
– Ко мне, покормлю.
Мужчина с любопытством глянул на нового знакомого, хотел отказаться, но передумал. Больше они не разговаривали.
Матвей провел Алексея, точнее, Лешу – так звали бывшего зэка – в ванную, дал полотенце, а сам, пока тот мылся, приготовил ужин: яичницу с колбасой, бутерброды с корейкой, сыр, чай.
– Ну ты даешь! – проговорил Леша после ужина, осоловело откинувшись на диван и недоверчиво разглядывая хозяина. – Вот так, за здорово живешь, привести к себе блатаря… Не боишься?
– Не боюсь, – сказал Матвей, думая о своем.
– А сам где сидел?
– Далеко. Отсюда не видно.
– Понятно. Что ж, должок за мной. Мерси за приют, попрусь я.
– Оставайся. – Матвей оторвался от дум, глянул на часы. – Идти-то тебе некуда.
– А ты почем знаешь?
– Сам же сказал. Живи пока, только не трогай ничего, квартира чужая. Спать будешь здесь, на диване, постельное белье в шкафу. Вот тебе десять кусков, когда-нибудь отдашь.
На лице Леши отразилось сомнение:
– Что-то я тебя не пойму… Али я на вербняк попал? Уж не пахан ли ты местный?
– Не пахан. Захочешь, уйдешь, только захлопни дверь. Сейчас я уеду и буду часам к девяти. Ужинай без меня.
Не отвечая на недоуменно-ошарашенный взгляд гостя, Матвей переоделся и вышел. Он поверил этому человеку сразу и, хотя в душе понимал, что не вправе вести его к себе на квартиру, принадлежавшую военной контрразведке, не помочь просто не мог.
Вернулся Матвей затемно.
Леша, посвежевший и отдохнувший, смотрел телевизор. Оглянулся на звук открываемой двери:
– Салют, атаман. Я тебе приготовил мясо по-шоферски, пальчики оближешь. Тут тебе звонили. Только что.
Матвей застыл с поднятой ногой. Мгновенно отозвались сторожевые центры тела, заговорил «мотор» сердца, набирая обороты, но даже раньше, чем сработала «молния» озарения, он понял – поздно. Его нашли! Невероятно быстро, слишком быстро!
Зазвонил телефон.
Матвей, склонив голову набок, прислушался к шагам в коридоре, к вечернему шуму за окном. Заметив, что Алексей смотрит на него, открыв рот, приложил палец к губам:
– Ти-хо! – Снял трубку.
– Четверка, уходи! – раздался в трубке сдавленный голос генерала Дикого. – Зекс, понял? Меня пасут, помочь не смогу, быстро ухо… – В трубке раздался треск, и голос пропал. По второму щелчку Матвей понял, что это выстрелы. Положил трубку, прошептал про себя: спаси и сохрани! Обернулся к недоумевающему Алексею:
– Делаем ноги. Нас достали.
– Ага. Значит, я не ошибся, ты – из волков…
– Скорее из волкодавов. Не время рассуждать… – Матвей не договорил, потому что в квартиру, одним ударом выломав дверь, ворвался ничем с виду не примечательный молодой человек в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и серых джинсах. Двигался он так стремительно, что просто выпал из поля зрения Леши. Прыгнул через весь коридор в гостиную и застыл напротив Матвея в свободной раскованной позе, оценивая его неподвижность и потенциал. На Алексея он даже не взглянул.
Известно, что любая навязанная телу поза лишает спонтанности атак и защиты, вариабельности ответа, возможности максимальной импровизации, поэтому Матвей никогда не принимал никаких стоек, как это делают мастера восточных единоборств. И хотя ворвавшийся в квартиру парень с виду никак не походил на силача и бойца, а также не принял характерной позы каратека, мастерство его, опыт и внутренняя сила чувствовались сразу. Однако и он оценил противника верно, коротко поклонился:
– Привет, ганфайтер. Я не ошибся?
– Здоровеньки булы, ганфайтер. Нет, не ошибся.
– Странно, что меня не предупредили… И лицо мне твое знакомо. Мы встречались?
– Леша, повесь дверь, – бросил Матвей через плечо.
Алексей захлопнул рот, опасливо обошел непрошеного гостя и стал прилаживать сорванную с петель дверь. Матвей, уже давно напрягавший память, вспомнил наконец, где видел парня. Оба когда-то учились у одного наставника по капоэйре – бразильскому боевому искусству.
– Василий, – сказал Матвей. – Фамилии не помню.
– Соболев, – проговорил парень и засмеялся. – Имени не помню. Значит, меня подставили?
Матвей не расслабился, но почувствовал облегчение. Мастера такого класса не работают с группой, а значит, за дверью не скрывается патруль поддержки.
– Что тебе приказали?
– «Погасить облик» [58] носителя утечки информации. И дали твой адрес.
– Лихо! Узнаю почерк «фискалов». Управление «К»?
– «Т». А ты из «Смерша»?
Оба рассмеялись, тихо и невесело.
58
Искусство «гасить облики» в терминологии ниндзюцу означает физическую ликвидацию.