СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина!
Шрифт:
Спустя несколько дней, когда второй агент явился на встречу с радистом, чтобы передать собранные сведения, он был взят под наружное наблюдение. Таким образом выявили населенный пункт, в котором агент снимал комнату. Петров доложил в центр, что в ближайшие дни он передаст сообщение о первых результатах наблюдения за железной и шоссейной дорогами.
Рядом с домом, где поселили Петрова, расположился и сотрудник особого отдела НКВД Николай Грачев, который не только следил за радистом, но и практически все это время опекал его. Будучи ровесниками, они даже, незаметно друг для друга, сдружились.
Для укрепления доверия со стороны абвера к радисту и группе в целом было принято решение второго агента оставить пока
К счастью, немцы поверили радисту. Петров вскоре «превратил» ряд лиц из своего окружения, в том числе и железнодорожников, в источник, откуда он черпал сведения для абвера. Да и требование Ставки Верховного главнокомандования о переброске частей и соединений, а также военной техники в ночное время, в условиях строжайшего соблюдения маскировки, как нельзя лучше способствовало радиоигре.
Однако время шло. Истекал срок действия фиктивных документов, которыми абвер снабдил своих агентов. Наступал момент, когда по всем техническим параметрам должно было иссякнуть и питание для рации. Петров во время очередного своего сеанса напомнил об этом Центру. Буквально тотчас же последовал ответ:
– Будьте готовы к приему курьера. Он посетит вас в удобный для него момент и доставит все необходимое.
Операцией «Бумеранг» давно уже интересовался Виктор Семенович Абакумов, возглавлявший в то время Управление особых отделов Наркомата обороны. Он давно хотел взять нити этой радиоигры в свои руки, однако из цепких объятий наркома НКВД Лаврентия Берии не так-то легко было что-либо вытащить. Но Абакумов воспользовался случаем: на одном из личных докладов Сталину он сумел убедить того, что негоже боевые операции оставлять в руках НКВД. Сталин долго думал, советовался с Жуковым и Ильичевым. Наконец, понял, что с помощью этого самого «Бумеранга» он может, с одной стороны, усилить дезинформационные меры командования, а с другой стороны – затруднить немцам определение советских планов на Западном фронте. Вопрос моментально был решен в пользу Абакумова.
Подчиненные уважали Виктора Семеновича за его открытость и доступность. Он никогда не кичился своим высоким положением, памятуя о том, что сам поднялся по крутой иерархической лестнице с самых низов. К тому же он умел прислушиваться к мнению собеседника, какое бы положение тот ни занимал.
Абакумов вызвал к себе полковника Барышникова.
– Подготовь-ка мне справку об этой радиоигре. Меня интересует все: как она возникла, вполне ли можно доверять радисту, надежно ли обеспечено наблюдение за вторым агентом, какова реакция абвера на переданную информацию, какими нам видятся перспективы.
Абакумов сделал паузу, следя за тем, как Барышников быстро записывает его вопросы. Откинувшись на спинку стула, генерал еще немного подумал и добавил:
– Отрази в этой справке главные моменты дела. Обязательно дай краткое обоснование путей развития игры – как мы их себе представляем. К справке приложи проект очередного сообщения радиста в радиоцентр. Будь начеку, – предупредил Абакумов. – Дело ясное: курьер непременно явится.
Барышников дал задание в отдел и к утру следующего дня получил требуемую Абакумовым справку и проект шифрограммы с очередной порцией дезинформации, завершающейся известием о прибытии курьера. Это делалось на тот случай, если курьер действительно явится в эти дни. Документы тут же были переданы Абакумову.
Едва успев получить последнюю информацию от Николая Грачева, Барышников услышал телефонный звонок. В трубке послышался резкий командный голос Абакумова:
– Заходи!
– Виктор Семенович, два часа назад прибыл курьер и доставил все необходимое, – начал свой
– На, прочти, – прервал его Абакумов, протягивая Барышникову справку и проект сообщения в разведцентр.
Барышников выдвинул стул, присел и разложил перед собой бумаги. Он увидел, что местами текст справки подчеркнут жирным синим карандашом. В заключительной части, где излагались соображения Управления, внесена небольшая правка. Такой же синий карандаш прошелся и по тексту шифрограммы.
Внезапно лоб Барышникова покрылся испариной: он узнал этот почерк. Растерянно посмотрел на Абакумова.
– Ну что, узнал? – поинтересовался тот. – Да, да! Это правка товарища Сталина. Верховный считает, что немедленный захват курьера – риск малооправданный, за ним может быть и контрнаблюдение. В результате провала игры мы лишим себя возможности продолжить очень важную для военных в данный момент дезинформацию врага. Товарищ Сталин считает также, что при таком образе действий мы упустим благоприятную возможность выследить, где и как агентура немецкой разведки преодолевает линию фронта по возвращении с выполненного задания, какими опорными пунктами во фронтовой полосе пользуется, а то, что они есть там, – не вызывает сомнений.
– Значит, выпустим его?
– Ни в коем случае, Володя. Курьера будем арестовывать. Но не там, где намечали, а в самом последнем пункте пути его следования через фронтовую полосу. Необходимые распоряжения военным контрразведчикам об организации надежного контроля за поведением курьера во время его пребывания во фронтовой зоне и быть готовыми к его задержанию в последний момент, я уже сделал.
5
14 июля 1942 года. Берлин.
В резиденции руководителя отдела «Иностранные армии – Восток» полковника Райнхарда Гелена приняли очередное радиодонесение из Москвы. Полковник, откинувшись в кресле, закинув нога на ногу и покуривая сигарету, молча слушал дешифровальщика.
«Четыреста тридцать восьмой Центру.
Военное совещание завершилось в Москве вечером 13 июля. Присутствовали Шапошников, Ворошилов, Молотов, британский, американский и китайский военные атташе. Шапошников заявил, что их отступление будет до Волги, чтобы вынудить немцев зимовать в этом районе. Во время отступления должны осуществляться всеобъемлющие разрушения на оставляемой территории; вся промышленность должна быть эвакуирована на Урал и в Сибирь.
Британский представитель попросил о советской помощи в Египте, но получил ответ, что советские резервы мобилизованной живой силы не столь велики, как полагают союзники. Кроме того, им не хватает самолетов, танков и артиллерийских орудий, в том числе и потому, что часть поставок этого вооружения, предназначенного для России, которое британцы должны были доставить через порт Басра в Персидском заливе, была перенацелена для защиты Египта. Было решено провести наступательные операции в двух секторах фронта: севернее Орла и севернее Воронежа с использованием больших танковых сил и воздушного прикрытия. Отвлекающая атака должна быть проведена у Калинина. Необходимо, чтобы Сталинград, Новороссийск и Кавказ были удержаны».
Дослушав до конца, Гелен довольно улыбнулся. Отпустив дешифровальщика, он встал, затушил окурок о дно фарфоровой пепельницы и нажал на кнопку звонка, расположенную под крышкой столешницы.
Тут же вошел адъютант.
– Генрих, срочно свяжитесь с Гальдером. Мне необходимо немедленно с ним встретиться. И машину к подъезду.
Адъютант щелкнул каблуками, кивнув головой, и вышел.
Через полчаса Гелен стоял в кабинете начальника германского Генерального штаба генерала Франца Гальдера и протягивал ему папку с расшифрованной радиограммой из Москвы.