СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина!
Шрифт:
– Расскажите подробно, что говорил вам Якушев о своей антисоветской работе в Красной Армии.
– 6 июня 1944 года я прибыл из Риги в Минск, откуда должна была осуществиться переброска меня на самолете через линию фронта. Якушев, работавший тогда в Минском отделе СД, производил окончательный осмотр правильности оформления моих документов и обмундирования. В связи с тем, что по техническим причинам переброска меня из Минска через линию фронта не состоялась, я вернулся в Ригу, куда вскоре вместе со всей минской командой СД эвакуировался и Якушев, которого Краус определил на должность руководителя группы по изготовлению фиктивных советских документов. В одну из встреч с Якушевым на квартире
– Что именно вам рассказал Якушев?
– Якушев рассказал, что незадолго до начала войны с немцами он был уволен из Северного военно-морского флота за какие-то проступки, но в связи с войной как специалист был возвращен во флот. Там он связался с антисоветской организацией, именовавшейся «Союз русских офицеров», но вскоре обнаружил за собой слежку и, дезертировав из флота, прибыл в Москву. В Москве, по его словам, он установил связь со своим знакомым, также участником организации «Союз русских офицеров», майором Палкиным. Далее, по словам Якушева, Палкин свел его с генерал-майором Загладиным, который, также являясь участником организации, назначил Якушева заместителем командира полка на Западный фронт. Командир этого полка (фамилии его Якушев не назвал), в звании майора, также являлся участником «Союза русских офицеров», и Якушев от Загладина якобы получил к нему явку.
– А что вам рассказал Якушев о своей антисоветской работе в период пребывания его на Западном фронте?
– Якушев рассказал мне, что он связался по антисоветской работе с командиром полка. Осенью 1943 года Якушев был вызван для беседы в Особый отдел, где из разговора с сотрудником он якобы понял, что о «Союзе русских офицеров» что-то стало известно Особому отделу. Якушев рассказал об этом командиру полка, и ими было решено застрелить участника организации старшего лейтенанта интендантской службы, которого они подозревали в связи с Особым отделом. Под предлогом расстрела за невыполнение приказа командира полка этот старший лейтенант был убит Якушевым. За это убийство Якушев и командир полка были арестованы и сидели в смоленской тюрьме. Оба они были приговорены к расстрелу, но Якушеву расстрел был заменен пятнадцатью годами заключения с направлением на фронт в штрафную часть, откуда он и перешел на сторону немцев.
– Кто вам еще давал явки в Москву или другие города СССР?
– Больше никто мне явок не давал. Другие адреса, записанные в моих бумагах, были мне даны работниками команды «Цеппелин» в Риге, бывшими военнослужащими Красной Армии, знавшими о предстоящей переброске меня в Москву.
– Кем именно и для чего вам были даны эти адреса?
– Агент СД, бывший летчик Красной Армии, попавший во время войны в плен к немцам, Тенников дал мне адрес своей жены Тенниковой Антонины Алексеевны, проживающей в Москве на Ленинградском шоссе в авиагородке. Тенников просил меня разыскать его жену, сообщить ей, что он находится у немцев, и в случае нужды поселиться у нее на несколько дней. Якушев мне также дал адрес своей личной знакомой – Рычковой, работающей на железной дороге в качестве ревизора пассажирского движения. Якушев сказал, что она сумеет предоставить мне возможность пожить некоторое время у нее, так как сама она по роду своей работы часто бывает в разъездах. Он сказал мне также, что если Рычкова узнает правду обо мне, то она не выдаст меня.
– Как вы должны были использовать эти адреса?
– Я мог их использовать лишь для того, чтобы на время остановиться на квартире у этих лиц.
– Может быть, Палкина и Загладина Якушев вам также назвал для того, чтобы вы могли остановиться у них на квартире?
– Нет. Как я уже показал, я получил
– Как вы должны были разыскать Палкина и Загладина?
– Якушев объяснил мне, что к Палкину я могу явиться по адресу: Ярославское шоссе, дом № 85, а к Загладину я должен был под видом офицера Красной Армии прийти на службу в Управление кадров НКО.
– При личном обыске у вас также обнаружен адрес Якова Лещева, проживающего в Кировской области. Кто такой Лещев и почему у вас записан его адрес?
– Как я уже показывал выше, 6 июня сего года германская разведка готовила меня к переброске в советский тыл, и, так как я должен был перебрасываться один, без радиста, мне было майором Краусом указано, что связь с Рижским радиоцентром германской разведки я должен буду поддерживать через немецкую агентурную станцию. Для связи с этой станцией мне и был дан тогда адрес Лещева Якова, проживающего в деревне Лещево Кировской области.
– Каким путем вы должны были связаться с Лещевым Яковом? – Барышников здесь явно оживился, ведь радиоигры – это уже его епархия.
– При необходимости передать радиограмму на Рижский радиоцентр германской разведки, я должен был ее текст, написанный тайнописью, переслать в адрес Лещева, в письме, адресованном ему якобы от товарища его сына, находящегося в рядах Красной Армии.
– Лещев лично должен был передавать германской разведке ваши радиограммы?
– Об этом мне Краус ничего не говорил, возможно, что Лещев является только содержателем агентурной радиостанции, а радисты заброшены туда германской разведкой.
– А каким путем вы должны были получать указания германской разведки? – допытывался полковник Барышников
– Я должен был сообщить Лещеву свой адрес, по которому он также тайнописью передавал бы мне указания Крауса.
– При вашей переброске через линию фронта 5 сентября указания майора Крауса об использовании радиостанции в Кировской области оставались в силе?
– Заместитель майора Крауса по связи Грейфе перед переброской меня в СССР указывал, что агентурной радиостанцией в Кировской области я могу пользоваться для связи с немцами в том случае, если почему-либо не смогу с ними связаться посредством приданной мне радиостанции с радисткой Шиловой Лидией. Средствами тайнописи для переписки с Лещевым я был снабжен как при первой переброске меня в советский тыл, 6 июня сего года, так и в этот раз.
– Какие еще явки вы получили от германской разведки? – снова вступил в допрос генерал Леонтьев.
– Других явок мне Краус не давал.
– А какие явки дали вам другие работники германской разведки?
– Другие работники германской разведки мне не давали явок.
– Кто должен был помогать вам в выполнении заданий немцев по террору? – спросил Райхман.
– Совершение террористического акта против Сталина было поручено мне лично. Никаких помощников для этого немецкая разведка мне не дала. Как я уже показал выше, я имел лишь задание устанавливать связи с людьми, от которых я мог бы в осторожной форме узнавать о месте пребывания членов правительства.
– Из всех ваших ответов на вопросы следствия не видно, почему именно вам было поручено совершение террористического акта против главы советского государства?
– Я уже показал выше, что я сам просил Грейфе дать мне задание по террору, как мне рекомендовал это сделать Жиленков. Жиленков говорил мне тогда, что это «великая историческая миссия», которую я должен взять на себя. При этом он обещал мне, что после свержения советской власти я займу видное место в России. Это также сыграло роль в моем решении принять от Грейфе задание по террору.