Смерш в бою
Шрифт:
Матвеев подобрал для своего коллеги некую Ренату Лонге, которая впоследствии прочно внедрилась в интересуемую военных контрразведчиков организацию.
Михайлов поверил своим агентам, так как они чистосердечно раскаялись в совершенных ими преступлениях, предоставили важную информацию об агентуре и официальных сотрудниках спецорганов, расположенных теперь в городах Штутгард и Ульм. Михайлов стал активно перебрасывать своих людей в эти места, часто выезжая в Южную Германию для встреч с ними. Но вскоре он трагически погиб при загадочных обстоятельствах — не исключалось предательство.
Его должность была предложена
«Благополучно добравшись до места, — писал Матвеев от третьего лица, — Смирнов нанес визиты французским оккупационным властям, установил контакт с представителями ЮНРА, занимающимися репатриацией советских граждан, и приступил к посещению лагерей перемещенных лиц, где содержались граждане многих стран, в том числе и советские граждане, угнанные во время войны в Германию».
При посещении одной из секций ЮНРА он увидел Ренату Лонге, которая не подала вида окружающим ее сотрудницам, что знакома с господином Смирновым. Это обстоятельство озадачило контрразведчика: боится или работает по заданию? В дальнейшем сомнения развеялись, и до самого окончания своей деятельности в миссии Рената Лонге оказывала неоценимые услуги Смирнову, как и другой немец — Вальтер Шток, свято верившие, что основными героями в борьбе с немецким фашизмом были все-таки русские солдаты и офицеры.
Матвееву-Смирнову пришлось пережить массу провокаций, чинимых нашими послевоенными «союзниками». Особенно активно работали против советской миссии представители французской и американской разведок. Они предпринимали всяческие действия, чтобы отговорить советских граждан от возвращения в Союз, используя для этого всю предательскую нечисть из числа карателей, полицаев, старост, агентов Абвера и другого отребья, у которых руки, как говорится, были по локоть в крови. Они понимали, что Смирнов — это личность, переигрывавшая в противодействии руководителей разведслужб Франции, Британии и США в лагерях. Однажды они спровоцировали поход против нашей миссии якобы взбунтовавшейся части советских граждан, не желающих выезжать на Родину. Цель — физическое устранение Смирнова. Но все обошлось благодаря выдержке и мужеству нашего героя.
Матвеев понимал, что «союзники» активно используют канал репатриации для засылки в страну диверсантов, террористов и шпионов из числа людей, совершивших злодеяния на оккупированных территориях во время войны. И эти данные он получал через свою агентуру.
Второе покушение на жизнь Смирнова было во время поездки в лагерь города Ульм. Не доехав до места очередной работы с перемещенными лицами, его машина наскочила на шипы, искусно расставленные на шоссе. Машину повело в сторону встречного движения, и совершенно случайно не произошла катастрофа. Когда Смирнов и опытный водитель вышли разобраться с ситуацией, к машине, как по команде, стала приближаться группа людей. Слышна была русская речь. Потом контрразведчики услышали выкрики: «Бей комиссаров», «Бей большевиков» и матерную брань. Толпа вплотную приблизилась к машине. Смирнов достал табельное оружие, пистолет «ТТ» и дважды выстрелил вверх. Люди на мгновение замолкли.
«Я офицер Советской Армии. Да, я большевик. Я всю войну воевал на фронте, и мне не страшны ваши угрозы. Вы можете меня убить. Вас тысячи, а я один. Но помните, этим вы совершите тягчайшее преступление, и моя Родина вам этого никогда не простит, а в ответе будут все, кто здесь присутствует».
— Бросай оружие! — И снова раздалась гнусная брань.
«Оружие мне вручено под присягой, — сказал Смирнов. — И пока я живой, не выпущу его из рук. Вы объясните толком, что здесь происходит, почему с такой враждебностью нападаете на своего соотечественника?»
А потом возник диалог, и на надуманный вопрос о расстреле всех пленных он сумел аргументированно ответить и снизить накал страстей. Толпа стала медленно растекаться в разные стороны. А несколько человек из толпы — Волошенко, Максимов и Гайдук выразили готовность помочь с ремонтом. Очень скоро они прикатили новые скаты, а старые камеры завулканизировали. По дороге к лагерю заехали в гаштет перекусить. Все трое наперебой рассказывали, что в лагере ведется злобная антисоветская пропаганда. Систематически в лагерь приезжают представители ОУН, НТС и других антисоветских зарубежных организаций. Американцы тоже часто выступают и агитируют перемещенных лиц не возвращаться на Родину, а выезжать в США, Канаду, Австралию и другие страны.
Возвратившись в Тюбинген, Смирнов нанес визит руководителю бюро ЮНРА Лонгле и заявил ему официальный протест по поводу инспирированных провокаций. Француз сделал удивленное лицо и сказал, что совершенно не информирован об этих событиях. Смирнов понимал, что все это блеф и лицемерие, но такова жизнь, как говорят французы.
Третье покушение на жизнь Смирнова было при организации посещения больного соотечественника в госпитале города Зальцнера вместе с представителем Красного Креста при ЮНРА немкой Ингой Шмидке.
«По дороге в больницу Смирнов поинтересовался у доктора, что известно о больном, чем он болен, когда заболел, в каком состоянии находится в настоящее время. Она сказала, что незнакома с его историей болезни и выполняет сейчас чисто благотворительную миссию Красного Креста. Шмидке произвела впечатление открытой и добропорядочной женщины…»
Когда прибыли в клинику, Смирнов попросил ознакомить его и врача с историей болезни советского гражданина Федотова. Шульц — шеф клиники, вопросительно посмотрел на офицера и его сопровождающую и сказал: «Разве Вы не информированы, что ваш соотечественник Федотов болен проказой?» Инга после этих слов изменилась в лице.
Смирнов взял себя в руки и спокойно спросил:
— Тогда с какой целью вы пригласили меня с госпожой Шмидке к больному?
— Исключительно по настоянию больного, — промямлил Шульц.
— Вы врач, и прекрасно знаете, что проказа — это особое инфекционное заболевание, общение с такими больными исключено, — сказал Смирнов. — Как вы намерены организовать встречу с больным?
— Да, конечно, это самое страшное заболевание, но он, бедняга, так просил, — засуетился Шульц и, продолжив оправдываться, пробормотал: — Если вы все же пожелаете встретиться с больным, мы примем все меры безопасности. У нас есть спецкостюмы, и встреча будет происходить в комнате, отгороженной от больного толстым органическим стеклом.