Смерш в бою
Шрифт:
Вода реки быстро проглатывала горячее железо, словно радуясь, что оно не досталось бойцам-освободителям. С левого берега ударили по немцам и наши пехотинцы, — поддержали огоньком горстку смельчаков.
«Надо спешить, иначе я стану мишенью… кроткая овца всегда волку по зубам. Только вперед!», — скомандовал себе Гордей и стал что было сил грести. И все же никак не проходило тревожное ожидание чего-то рокового. Но вот, наконец, и берег. Бойцы оказались на земле и стали отстреливаться. Чикулаев со своим напарником стреляли в темноту на голоса, в сторону вспышек выстрелов, по силуэтам гитлеровцев, которые шли, то пригибаясь к земле,
«Такое явление может происходить при столкновении пуль с бетоном», — подумал Гордей. На третьей заправке ленты пулемет заклинило. А тем временем немцы, наращивая свою мощь, спешили опрокинуть десантников в реку. Чикулаев вспомнил, что у него в ватнике до десятка гранат. И вот в лучах горящей осветительной ракеты он заметил, что немцы переходят высокую насыпную дорогу, а рядом, — он четко узрел, — белел срез бетонной трубы водоотвода, в которую несколько минут назад попадали его пули. Он, не раздумывая, бросился к срезу трубы с одним замыслом, — пролезть через трубу и в темноте забросать с тыла фашистов гранатами. И тем самым вызвать переполох и панику. Но, будучи широкоплеч от природы, он с трудом протиснул торс в бетонное жерло. И вот труба преодолена. Оказавшись на противоположной стороне дороги, он четко зафиксировал на фоне играющего огнем горизонта контратакующих фрицев.
«Теперь это мои трофеи, — усмехнулся, скрипя зубами, солдат. — Нет, сволочи, не уйдете от моих гостинцев. Это же настоящая удача оказаться в нужном месте и в нужное время». В спины неприятеля полетели фугасы, — заработала карманная артиллерия. После каждого взрыва шелестели осколки, слышались крики, стоны, ругань в стане противника. Чикулаев сменил позицию и снова метнул несколько гранат. Враг в замешательстве, он опешил, считая, что советские воины заходят к нему с тыла. Поэтому фашисты дрогнули и побежали к своим окопам.
Эта смелая выходка пулеметчика помогла без потерь причалить к берегу дополнительным нашим силам. Плацдарм территориально заметно расширился. Потом Гордей бросился к остывшему пулемету, — он ровно застучал, как швейная машинка. Еще несколько десятков фрицев отправилось на небо искать философские ответы на вопросы о земной истине. Через несколько часов на правом берегу уже находился весь 1144-й стрелковый полк. В районе Пущей Водицы 5 ноября 1943 года Гордей получил второе ранение. За успешное форсирование Днепра и мужество, проявленное при освобождении Киева, рядовому Чикулаеву Гордею Трофимовичу было присвоено звание Героя Советского Союза. Да, эти люди тогда жили «…не ради славы, ради жизни на земле!»
Сын Героя — генерал-майор в отставке Чикулаев Ефим Гордеевич любезно согласился рассказать о родителе и принес на встречу с автором небольшую часть семейного фотоархива.
— А как сложилась дальнейшая, я имею в виду послевоенная судьба вашего отца? — спрашиваю у генерала.
— В 1944 году после выписки из госпиталя русского солдата гостеприимно приютила украинская столица. С получением квартиры вскоре в Киев переехала вся наша семья. Послевоенные годы, как известно, были нелегкими: и холодными, и голодными.
Вскоре отца
Отца не стало в 1992 году. Бережно храню память о нем не только как о Герое, отважном солдате и милиционере. А прежде всего, как об отце — скромном труженике, а не совке, хотя некоторые борзописцы и пытаются сегодня наречь этим уничижительным и подлым словцом, называя его по-заграничному — брендом, наших убеленных сединами и не раз проливавших кровь за общую Родину ветеранов. Часто эта публика говорит о них с иронией, в насмешливом тоне.
— В чем причина, по-вашему, такого хладнокровия отца во время свершения мужественного поступка при переправе Днепра, ведь он мог погибнуть и при обстреле челнока, и при захвате плацдарма?
— Я часто задумывался над понятием мужества и пришел к выводу, что мужество состоит не в том, чтобы смело преодолевать опасность, а в том, чтобы не паниковать и встретить ее с открытыми глазами. Паника и страх застят не только глаза, но и логику поступка, они разряжают энергию воли, сковывая ее паутиной нерешительности. По-моему, у Бомарше есть такое выражение, что когда человек поддается страху перед ужасом, он начинает ощущать ужас страха.
Отец мне говорил то же самое, только простым, доступным языком. Он откровенно признавался, что боялся, как и все его друзья, погибнуть, но постоянно внушал себе мысль, что надо действовать хладнокровно, тогда голова поможет сделать правильный выбор в критической ситуации. Конечно же, не исключал и элемента непредсказуемости, когда независимо от правильного выбора решения задачи твоя судьба, а проще — жизнь вверялась господину Случаю. На войне, по его наблюдениям, подобные картины были не редкостью.
— Что повлияло на ваш выбор, Ефим Гордеевич, связать свою жизнь с армией, а затем перейти на оперативную работу, где вы достигли высоких должностей?
— Конечно же, авторитет родителя и деда Трофима Тарасовича — «бомбардира-наводчика», отвоевавшего всю Первую мировую войну в артиллерии. Я тоже прошел частью их фронтовых дорог.
После окончания Сумского артиллерийского училища попал служить в 7-й полк 24-й мотострелковой дивизии во Львове Прикарпатского военного округа, а оттуда предложили перейти на работу в органы военной контрразведки. Прошел практически все оперативные ступени — от оперативного уполномоченного до начальника Особого отдела КГБ Северо-Кавказского военного округа и начальника Управления Юго-Западного направления (ставки) ВС СССР.
А еще вспоминаю слова родителя, когда я приехал домой после окончания военного училища с отличными оценками в дипломе: «Вот так, как учился, так и служи, сынок. Не ради оценок в дипломах и славы ради, а ради офицерской чести. Все остальное обязательно к тебе придет, и слава тебя найдет! Только так можешь вырасти!»
После окончания Новосибирской школы (курсов) КГБ Ефим Гордеевич с головой окунулся в работу: служба в ГСВГ, участие в Пражских событиях 1968 года, обслуживание Управления внутренних войск в КВО, руководство Особыми отделами Киевского, Берлинского гарнизонов, 20-й Гвардейской армии ГСВГ, Северо-Кавказского военного округа и, наконец, Юго-Западной ставки ВС СССР.