Смерш в бою
Шрифт:
Второй приход оказался для него последним. На допросе Самедов подтвердил данные об инициативном побеге к немцам в начале войны. По его заявлению, это преступление было совершено им под Брянском.
Западногерманская разведка Гелена сразу же прибрала его к рукам и стала готовить для «большой работы» — заброски на территорию СССР. Но карьера агента БНД не состоялась — советская военная контрразведка во взаимодействии с немецкими друзьями, так мы называли тогда коллег из ГДР, пресекла шпионскую акцию. Подобных случаев была масса. Когда-нибудь расскажу…
— Чем живете сейчас? Бываете ли на родине в Тульской области?
— Последний
— Что же случилось?
— Понимаете, в соседнем селе Голощапово стояла небольшая изумительная по красоте церквушка. Стояла себе да стояла. Сколько раз мимо нее я проезжал и радовался ее золотым куполам. Советские богоборцы не разрушили, немцы были — не подняли на нее руки, а вот пришли «новые русские» и очень им понравились, видно, купола. За ночь, как говорили мне местные жители, вывезли церквушку — остался только один фундамент. Местная власть тоже «не знает», кто совершил этот вандализм и когда. А поэтому на душе от того дня кисло и противно. До чего может довести ориентация людей на наживу…
Мы сидели еще долго на небольшой кухоньке с отставным полковником. Он говорил и говорил. Показывал свои фронтовые фотографии и блокнотные заметки. Потом словно встрепенулся и вымолвил:
— Понимаешь, мой молодой коллега, время идет, нет, стремительно несется, а проклятых вопросов не становится меньше.
— Каких же?
— До сих пор ни в одной лаборатории не получено противоядия от фашизма — этой безусловной чумы двадцатого века. Перекочевала она уже в двадцать первый век только под другими лозунгами, программами, идеями…
— Я думаю, одолеем ее.
— Надеюсь!
— Какую проблему вы видите сегодня в толковании истории прошедшей войны?
— Скажу откровенно, ни один период в истории ХХ века не подвергался такому форсированному искажению, как начальный период Великой Отечественной войны. Именно по этому периоду высказано столько выдумок, что приходится напоминать снова и снова то, что было на самом деле, а не высосано из пальца. Так, в период правления Хрущева и Ельцина наша пресса усиленно внедряла миф о страшных репрессиях в армии в 1937 году, в ходе которых было якобы уничтожено 37 тысяч офицеров. Я был не только слепой свидетель, но и зрячий исследователь этого времени. Дело в том, что 37 000 — это не число уничтоженных, а число уволенных из армии по всем мотивам: 8 тысяч по смерти, болезням, здоровью и моральному разложению и 29 тысяч по политическим соображениям. К 1 января 1941 года из этих 29 тысяч 13 тысяч были восстановлены в кадрах РККА, а из оставшихся 16 тысяч уволенных арестовано было около 6 тысяч. Из них расстреляно было около 3 тысяч. На 1 января 1941 года в Красной Армии насчитывалось 580 тысяч офицеров, так что количество репрессированных составляло не более 1–1,5 %, то есть не превышало естественной убыли.
— Где вы почерпнули эти материалы?
— Опыт — прожил вон сколько лет, черпал знания из бесед со старшими товарищами и прочтения честных СМИ. А нам талдычат до сих пор, что неудачи первых месяцев войны были связаны с репрессиями против комсостава Красной Армии. Глупости все это. Давайте всмотримся в историю войны. Гитлер планировал покорить Союз и взять Москву, чтобы потом ее уничтожить, стереть с лица земли за девять недель. Вера его в успех основывалась на результатах покорения европейских
А с чем немец встретился в России — одна Брестская крепость сопротивлялась полчищам вермахта почти месяц. Гарнизон на Моонзундских островах держался шесть недель — сколько вся Франция, а Севастополь — свыше восьми месяцев, — дольше, чем подвергшаяся агрессии вся Западная Европа! Враг под Севастополем потерял более 300 тысяч своих вояк — больше, чем во всей Западной Европе с 1 сентября 1939-го по 22 июня 1941 года! И это при том, что Франция и Великобритания вместе со своими союзниками накануне войны превосходили Германию как по численности своих вооруженных сил, так и по оружию.
Поневоле задумаешься, что чистка коснулась в основном военной оппозиции и тех командиров, которые были недостойны носить это высокое звание в силу разных негативных проступков и преступлений. А то, что зарвавшиеся отдельные высокие военные чины с претензиями в Наполеоны вредили делу консолидации командного состава РККА — это факт. Пришедшая на смену им «молодежь» продемонстрировала свою волю к победе самым лучшим образом и одолела коварного врага. Поэтому в истории человечества нет подвига, равного подвигу нашего народа во Второй мировой войне.
Сегодня мы славим тех, «кто командовал ротами, горло, сжимая врагу», а не тех политических авантюристов, которых больше всего интересовали высокие посты в армии. Фамилии их я не буду называть, — они известны.
В конце беседы я поздравил ветерана с Днем Великой Победы и пожелал ему и его супруге Анне Ивановне одного, но главного — крепкого здоровья и семейного счастья.
«Юнкерс» над Лубянкой
Война!..
Для многих из сегодняшних современников она виртуальна, познаваема только через книгу, кино, телевидение и, как редкость, устные повествования тех, кто ее пережил. А таких очевидцев-участников остается все меньше и меньше. Поэтому надо спешить, чтобы уловить через живое слово реальный отзвук того страшного времени для страны, которое наступило после 22 июня 1941 года.
Одной из таких героинь была и останется в моей памяти и многих моих коллег: для старшего поколения военных контрразведчиков — наша «Валюша», для нас — более поздних — «Андреевна», — я имею в виду секретаря 1-го отдела 3-го Главного управления КГБ СССР Валентину Андреевну Воробьеву. Это ее мы в шутку называли «Валя-пулеметчица» из-за скорости печатанья на пишущей машинке. Нет — она скорее не печатала на машинке, а громко писала, причем быстро и грамотно.
В связи с 90-летием органов ВКР и, зная, что 23 февраля у нее день рождения, мы решили навестить нашего дорогого человечка. С другом — Евсеевым Виктором Федоровичем мы прибыли в гости, захватив подарки и букет алых роз.
Встретила нас внучатая племянница Ирина, словно извиняясь:
— Бабушка подойти к двери не смогла, сломала ногу…
— ???
— Ходила в магазин и поскользнулась. Сами знаете, как убирают сегодня коммунальщики…
И вот мы сидим за круглым столом, быстро накрытым бутербродами и нарезанной колбасой хлопотуньей Иришкой.
— Ну, не для этого мы пришли, — сконфуженно замечает Виктор Федорович.
— Уж, извольте, от нашей славянской традиции никуда не денешься: гость в избе, хлеб на столе.