Смерш в бою
Шрифт:
Но вы посмотрите киношную хронику того патриотического действа и убедитесь в монолитности парадных коробок и синхронности шагов проходящих воинов мимо правительственной трибуны. Одна наша рота сразу после парада направилась на Волоколамское направление и почти вся полегла там. Возвратились в полк единицы — почерневшие от пороховой копоти, израненные, все в земле… Было много раненых моих боевых товарищей.
Помню, мы пели ротой песню, где были такие слова:
Мы выроем немцу могилу ВИ вырыли ее — много немцев погибло на подступах к советской столице.
Я с остальными воинами по приказу командования убыл в Лефортово, на Красноказарменную улицу, дом № 4. В этом доме располагался штаб 10-го мотострелкового полка особого назначения. Мы прибыли в свои подразделения для выполнения специальных и, я бы сказал, специфических задач, которые выполнялись в Москве и в Подмосковье вплоть до середины 1944 года. В том числе по очистке столицы от «пятой колонны» и диверсантов. По существу, я «провоевал» в Москве, а потому, «… Москвою привык я гордиться» и горжусь до сих пор. Стыдно было только в 1993 году, но не за столицу, а за власть предержащих, за их преступление. Вот тогда было не по себе… Той бойней разве можно гордиться. Это был наш позор.
В 1944 году выезжал в составе полка для выполнения специального задания НКВД СССР в Румынию.
— А как вы попали из пулеметчика в военную контрразведку?
— В декабре 1944 года приказом командира полка я был переведен в распоряжение отдела контрразведки «Смерш» дивизии имени Ф. Э. Дзержинского на оперативную работу. А в начале апреля 1945 года, после непродолжительных занятий на курсах, меня откомандировали для работы в должности оперуполномоченного военной контрразведки «СМЕРШ» 98-го пограничного отряда Западного погранокруга в город Любомль Волынской области. По прибытии в часть в оперативное обслуживание принял маневренную группу и некоторые другие подразделения штаба погранотряда. Эта группа вела не только разведку, но и активно участвовала в боестолкновениях с бандитами разного пошиба: бандеровцами, оуновцами, уповцами, бульбашами, как только они себя и мы их не называли.
Так, в течение 1945–1946 годов постоянно выезжал вместе с маневренной группой для борьбы с бандитским подпольем ОУН — УПА на территориях Волынской, Ровенской и Львовской областей. Встречались страшные картины кровавых следов недобитых лесных братьев — бандеровцев. Злодеяния националистов были страшными: заваленные трупами колодцы, зарубленные семьи тех, кто был призван в Красную Армию, утопленные в водоемах колхозные активисты, задавленные и повешенные молодые девчата, кстати, украинской национальности, прибывшие из восточных областей на помощь землякам-украинцам, — учителя, библиотекарши, повара, медсестры, врачи, работницы почты, связистки и другие.
Охотились мы и за связниками ОУН И УПА. За лояльность к новой — советской власти бандеровцами вырезались или рубились топорами целые семьи ни в чем не повинных, как правило, незащищенных сельских граждан. В города бандеровцы боялись входить — знали, могут получить достойный отпор.
Кроме того, мы еще бандитов выкуривали, как тараканов из щелей, — всевозможных схронов и землянок, болот и лесов, нор и берлог, где они прятались от неминуемого возмездия. Иногда приходилось вступать в настоящие бои с неразоружившимися достаточно крупными отрядами оуновцев, в которых встречались даже немецкие военнослужащие. Правда, в последнее время исходя из указания Службы Безопасности ОУН они старались избавиться от «компрометирующего материала».
Война в этих местах шла и после войны вплоть до середины пятидесятых годов. Страдало местное мирное население, в основном сельское, терроризированное воинствующими националистами. Они крутили и крутили страшную мясорубку репрессий, хотя разум должен был им подсказать, что они ну никак не справятся с народом и его армией, вышедшими победителями в схватке с таким зверем, как фашистская Германия. Но они продолжали свое гнусное дело, — боялись ответственности за свои злодеяния, а потому были обречены пакостить. Пуля их ожидала и по суду, и в боестолкновении с чекистами.
— Какие правительственные награды, Алексей Филимонович, вы считаете самими дорогими? — задал я ему неожиданный вопрос.
— Самыми дорогими наградами я считаю те, которые получил как рядовой в военное лихолетье: за участие в оперативных мероприятиях в годы войны: орден «Отечественной войны 2-й степени» и медали «За оборону Москвы», «За боевые заслуги» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне». Они для меня самые желанные, самые дорогие.
— А дальше как сложилась ваша судьба?
— В 1946 году я был переведен в Москву, где до июля 1952 года работал сотрудником 8-го отделения отдела контрразведки МВД СССР. С 1952 по 1956 год обслуживал военно-строительные батальоны, занятые на строительстве стартовых площадок для размещения зенитно-ракетных комплексов Московского округа ПВО, а с 1956 по 1975 год трудился в 1-м отделе З-го Управления КГБ СССР. Пришлось оперативно обслуживать ряд важных управлений Министерства обороны и Генерального штаба ВС СССР.
С марта 1975-го по март 1977 года состоял в действующем резерве органов КГБ. А потом настал естественный процесс — увольнение со службы. Кстати, этот понятный процесс я перенес спокойно. Надо было уступать дорогу молодым — это закономерность жизни. Наша зрелость закатывалась за горизонт, всходило солнце нового поколения сотрудников военной контрразведки…
Алексей Филимонович проводит большую патриотическую работу. Часто встречается со школьниками Центрального административного округа (ЦАО), рассказывая им правдиво о событиях минувшей войны, и особенно об обороне столицы и контрнаступлении под Москвой в зиму 1941/42 года и о проведенных операциях военными контрразведчиками по обезвреживанию наших войск от гитлеровской агентуры.
Он собирает материалы для музея о своем 10-м мотострелковом полку особого назначения ОМСДОН НКВД СССР, отслеживая судьбы своих однополчан. Хочет создать своеобразную Книгу памяти о своих однополчанах.
Полковник Бойко А. Ф. является членом совета «Общественной организации ветеранов — участников исторического парада на Красной площади 7 ноября 1941 года». В ней, как ему известно, на сегодняшний день насчитывается 77 человек.
С благодарностью и уважением поддерживает личные и деловые связи с сотрудниками Первой службы Департамента военной контрразведки ФСБ и ее ветеранами.
Он нередко выступает перед молодыми сотрудниками военной контрразведки Департамента ВК ФСБ РФ.
Автору этих строк довелось слушать негромкий голос Алексея Филимоновича о громких делах его поколения. Но в этих повествованиях полковник никогда не говорил о себе, о своих конкретных действиях, вершившихся порой в сложнейших ситуациях военного и послевоенного периодов службы, — больше речь шла о сослуживцах.