Смерш vs Абвер. Секретные операции и легендарные разведчики

Жмакин Максим Сергеевич

Информацию по радио адресат так и не получил. Впрочем, по каналам нелегальной разведки Центр все-таки узнал все, что ему предназначалось. Разведданные довели до сведения Главнокомандующего, который высоко их оценил. Но необходимая постоянная связь с «Красной капеллой» по-прежнему отсутствовала. Советская разведка решила направить в Берлин связного. Отобранные опытные агенты никуда выехать не смогли, поскольку 1 из них получил травму на тренировке. Тогда в январе 1942 г. шведской резидентуре СССР поручили самостоятельно найти курьера. В качестве связного в Берлин отправили директора одной из фирм, известного под псевдонимом Адам. Он посетил столицу Германии лишь в июне и встретился с радистом антифашистов К. Шульце. Последний пожаловался на нехватку деталей для рации и анодных батарей

питания, сказав, что по этой причине не может связаться с Центром. По неизвестным обстоятельствам явки, сообщенные Адаму, оказались провалены, и Берия утверждал, что Адам является провокатором, из-за которого источники информации в Берлине арестованы. Хотя никаких свидетельств его причастности к арестам в архивах разведки обнаружить не удалось.

Советская разведка решила попробовать заброску в тыл немцев 2 парашютистов: А. Хесслера (Франц) и Р. Барта (Бек). Первый уже давно был борцом с фашистским режимом, а 2-й — военнопленным, принадлежавшим к Коммунистической партии Германии. Их направили в разведшколу для подготовки по особой программе.

В августе 1942 г. Хесслер без затруднений добрался до Берлина. В начале и конце сентября в Москве услышали его рацию. 9 сентября Бек уведомил Центр о прибытии на место. Позднее стало известно, что гестаповцы схватили обоих парашютистов. В середине октября как ни в чем не бывало связь с ними восстановилась. Полезной информации было мало, и в сообщениях содержались намеки на определенные проблемы и на арест некоторых членов группы.

В октябре от посланников стали поступать странные радиограммы, составленные в непривычной для них манере. Дешифровать их не удавалось. На изменения в стиле не обратили внимания и после того, как Бек сообщил об исчезновении Хесслера, даже передали ему явки к ценным контактам. Вероятно, его прочили на должность главы группы берлинских источников информации, но Бек в ответ посылал путанные объяснения о провале всех явок.

При должном внимании можно было бы догадаться, что Москва общалась с гестапо. В сообщениях присутствовали нехарактерные ошибки, отмечалась неуверенность действий, что, скорее всего, было способом предупредить Центр. К сожалению, никто не принял во внимание необычность посланий. Отмечалось только, что это могло быть сознательным поведением или следствием плохих погодных условий и удаленности. Сейчас уже не узнать, ставилась ли перед радиоцентром задача фиксировать отклонения в сообщениях. Когда Хесслер догадался, что его предупреждения уходят в пустоту, он отказался помогать гестаповцам, за что и был расстрелян в начале 1943 г.

Р. Барт окончил свою жизнь не менее драматично. Под конец войны он попал в плен к американцам, которым рассказал об участии в радиоигре немцев с англичанами. По просьбе Москвы его передали Советам. На Лубянке быстро выяснили, что всех пленных в Германии помечали и следили за их возвращением. Когда Барт в нарушение инструкций навестил свою жену, то его схватила германская контрразведка. Поскольку он признался в том, что выдал ей Хесслера, то совещанием при НКВД СССР его приговорили к расстрелу как изменника.

Все эти события имели самое непосредственное отношение к «Красной капелле». Петля смертельной опасности все туже затягивалась на шеях участников антифашистской группы. Нацисты собрали сотни метров записей «концертов» неизвестных «музыкантов». Через год после регистрации 1 — го сигнала в начале войны пленки даже хотели сжечь, но потом с новым энтузиазмом взялись за их расшифровку.

Ближайшей целью нацистов был арест хотя бы 1 антифашиста. Правда, такой возможности у них долго не было. В конце концов с помощью закрепленного на автомобиле подозреваемых «жучка» и некоторых других способов гестаповцы вышли на Старшину. Примерно в то же время из Барта «выбили» всю необходимую информацию. Этого момента немецкая контрразведка ждала давно. Ликвидация «Красной капеллы» началась после ареста Харро Шульце-Бойзена. До этого с середины 1942 г. за ним установили слежку и прослушивали телефон, изучали все его контакты, чтобы определить остальных участников Сопротивления. Довести до конца замысел не удалось, поскольку сотрудник службы радиоперехвата X. Хайльман, симпатизировавший

Старшине, предупредил его. 31 августа 1942 г. в служебном кабинете Шульце-Бойзена арестовали, а на рабочее место усадили гестаповца, чтобы тот отвечал на звонки. Сохранить арест в секрете не получилось — все тот же Хайльман, узнав о появлении незнакомого человека в кабинете Старшины, догадался обо всем и сообщил его супруге. Часть документов ему удалось спрятать, но большего он не успел, будучи задержанным 5 сентября. В середине месяца тайная полиция произвела массовые аресты. По состоянию на конец сентября в Берлине задержали около 70 человек, а на конец ноября — свыше 1 00.

Делу «Красной капеллы» присвоили наивысшую степень секретности, чтобы никто не знал о немецких патриотах, боровшихся с нацистским режимом. Допросы проводились с особой жестокостью, но антифашисты стойко переносили пытки. Обвиняемых было очень много, поэтому их разбили на группы, с которыми работали параллельно, причем показания одних часто использовали для обвинения других арестованных.

Среди множества способов избежать ловушек гестапо довольно необычен «обратный язык». Когда договариваются его использовать, то все делают наоборот или совершенно по-другому: на встречу приходят за несколько суток плюс какое-то время, значения слов противоположные — «все хорошо» означает «все плохо», «я скоро вернусь» — «я не вернусь» и т. п.

В последнем слове обвиняемые объясняли, что Германия в любом случае проиграет войну и поражение будет тяжелым. Они подтверждали свою приверженность демократической Германии, социальной справедливости, миролюбивой политике и международному авторитету своей страны. Причем все это «пианисты» связывали в первую очередь с СССР, тогда как в альянсе с западными странами видели лишь очередное унижение своей страны. Они с надеждой рассуждали о собственном пути, по которому пойдет послевоенная Германия. Сохранились письма некоторых осужденных участников «Красной капеллы», в которых они признавались в искренней любви к родным людям, к жизни, к родине, выражали уверенность в правильности выбранного пути и надежду на то, что светлая память о них дойдет до потомков.

До октября 1943 г. повесили 31 мужчину и обезглавили 18 женщин. Семь человек совершили самоубийство, 7 отправили в концлагеря, 25 — на каторгу, 8 — на фронт, нескольких расстреляли. Но даже столь кровавая расправа над основными участниками «Красной капеллы» не остановила остальных. Начальник политической разведки нацистской Германии В. Шелленберг писал в своих воспоминаниях, что полностью прекратить борьбу «Красной капеллы» так и не удалось.

Руководство Советского Союза высоко оценило подвиг немецких антифашистов. В октябре 1969 г. указом Президиума Верховного Совета СССР 32 членам «Красной капеллы» были присвоены награды, из них 29 — посмертно. Основная часть награжденных относилась к группе Старшины — Корсиканца.

Смерш

Хотя публикаций о военной контрразведке СССР Смерш достаточно, многое до сих пор остается тайной. Значительная часть информации долгое время была закрыта, да и сегодня не все еще ясно. Это и логично, учитывая специфику деятельности организации и стремление советского руководства все засекретить.

Органы безопасности Вооруженных сил в СССР появились 20 декабря 1918 г. Периодически в этой структуре кое-что менялось, но суть оставалась прежней. Что касается конкретно Смерш, то основными направлениями этой организации была борьба с иностранными разведками, а также выполнение задач идеологического характера, связанных с высылкой лиц, ограничением свободы передвижения, переселением, возвращением на родину военнопленных, борьбой с инакомыслием.

В Великую Отечественную войну органы военной контрразведки вступили в виде 3 подразделений: 3-го управления Наркомата обороны, 3-го управления Наркомата Военно-морского флота и 3-го отдела Наркомата внутренних дел СССР. 17 июля 1941 г. их объединили в Управление особых отделов НКВД. «Нащупывалась» эффективная организация ее деятельности уже в обстановке военного времени. В апреле 1943 г. произошло очередное реформирование структуры в Главное управление военной контрразведки, названное хлестко — «Смерть шпионам» (Смерш).