Смерть берет тайм-аут
Шрифт:
Я еще раз захлопнула дверь, чтобы Руби не слышала разговор:
— Ты к чему это вообще, Артур? Такое чувство, будто ты что-то скрываешь. Будто угрожаешь мне.
Он спрыгнул с машины:
— Конечно, нет. Почему ты так подумала? Я совсем не собирался тебе угрожать. Просто хотел рассказать, насколько больно твоей подруге.
Артур открыл дверцу своей машины и сел. Затем снова высунулся из окна:
— Я знаю, ты никогда не сделаешь Лили больно. Я верю тебе. Передавай привет Питеру.
С этими словами он тронулся с места. Некоторое время я смотрела
— Почему папа Эмбер и Джейд стоял посреди нашей дороги? — спросила Руби.
— Он просто хотел поздороваться, — сказала я, подъехав к гаражу.
Я вылезла из машины и расстегнула ремень безопасности Руби. Затем обняла и крепко прижала ее к себе. Она стала отпихивать меня.
— Не бойся, — прошептала я.
Она откинула голову и сердито посмотрела на меня.
— Я не боюсь! — пренебрежительно заявила дочь.
Я снова обняла ее. Может, она и не боится, зато испугалась я.
Пришлось долго объяснять Питеру, почему я так разнервничалась из-за Артура. Муж согласился, что его появление в доме Лили очень странно, но посчитал, что я слишком тороплюсь с выводами.
— Наверное, он просто беспокоится о Лили. Она принимает все слишком близко к сердцу, и Артур не хочет, чтобы она лишний раз дергалась, — сказал Питер.
Мы сидели на диване, наслаждаясь редкими минутами, когда мы вместе — дети уже спят, и он еще не сел работать.
— Лили не из тех хрупких созданий, которых нужно защищать. Во всяком случае, раньше Артур никогда не беспокоился о ней. Скорее, наоборот. Это она постоянно о нем заботилась.
Питер пожал плечами.
— Что? — спросила я.
— Вряд ли о нем. Скорее боялась, как бы он чего не выкинул.
Я кивнула:
— Может, и так. Но тем не менее. Что я должна думать, когда он караулит меня у дома, будто мафиози из «Клана Сопрано»?
Питер покачал головой.
— Ну что? — спросила я снова, уже раздражаясь.
— Может быть, он изменился. Ты сама сказала, что они вроде как помирились. Возможно, он старается для нее что-то сделать.
— Например, потерроризировать ее друзей?
Питер ткнул меня в бок пальцем ноги:
— Тебя потерроризируешь… Не устраивай трагедию.
Я сбросила его ногу с колен:
— Он ждал меня около дома в темноте. Велел прекратить расследование. Мне показалось, что он хотел меня напугать. И что в итоге? Ему это удалось. Я напугана.
Питер наклонился и обнял меня.
— Не бойся, — пробормотал он голосом мультяшного кролика Багса Банни, уткнулся мне в волосы и хихикнул.
Я отпихнула его и встала:
— Потрясающе. У вас что, братство мужской солидарности? Почему тебе все равно?
Кажется, я произнесла это более резко, чем хотела.
Питер снова сел и покачал головой:
— Извини, дорогая. Это потому, что я знаю Артура чуть лучше, чем ты. Он просто пытается произвести впечатление на Лили и изображает из себя мачо.
Я направилась на кухню, чтобы позвонить Элу, в полной уверенности, что поведение Артура ему покажется таким же подозрительным.
— При чем тут мои гормоны? — заорала я.
— Они сейчас раздерганы. И поэтому ты так болезненно реагируешь.
— Болезненно реагирую? Я не понимаю. Вы с Питером постоянно талдычили мне, чтобы я была осторожной. Черт, ты даже хотел, чтобы я носила пистолет! А сейчас говоришь, что я болезненно на все реагирую!
Я швырнула трубку на рычаг.
Он перезвонил почти сразу.
— Извини, — покаялась я.
— Ничего, — ответил Эл. — Я же говорю — гормоны.
Я сжала зубы и промолчала.
— Ладно, давай так: я попрошу моего приятеля пошарить в базе данных, нет ли на нем чего-нибудь. Тебе станет от этого легче?
— Станет.
Неужели я принимаю все близко к сердцу? Обычно меня трудно напугать. Один из моих недостатков — я вообще мало чего боюсь.
— Ты бы ванну приняла, — предложил Эл.
— Что?
— Так всегда поступает Жанель, когда расстроена.
В его голосе слышалась явная снисходительность, и я еле удержалась, чтобы снова не бросить трубку.
— И потом, если это правда тебя так беспокоит, позвони своей Лили и спроси, с чего это ее бывший так себя ведет.
Неплохая мысль. Я решила, что завтра с утра в первую очередь так и сделаю. И приняла ванну, но не по совету Эла. Я думала о ванне с тех пор, как об этом сказала Лили. Жаль только, что у меня в штате нет массажиста. А если даже ванна и успокоила меня, все равно Элу об этом знать незачем.
Я оставалась в безмятежном состоянии до следующего дня. Рано проснулась, чувствуя себя как-то необычно. Встала, оделась в темноте и села посмаковать чашечку кофе перед тем, как разбудить детей. Затем меня посетило некое ощущение, которое можно назвать материнским, но, скорее всего, оно исходило из моих стремлений. Это случилось, когда я аккуратно выливала тесто в форму Микки-Мауса и делала ему глаза из шоколадных чипсов. На меня снизошло нечто странное. Не то, чтобы ощущение, скорее, его отсутствие — я не была уставшей. Впервые за долгое время я почувствовала себя отдохнувшей. Я улыбнулась, сама удивляясь происходящему. Нужно насладиться этим ощущением, долго так продолжаться не будет. Очень скоро по ночам я каждые пятнадцать минут буду вставать в туалет и ходить вперевалку, как утка. А когда появится ребенок, то станет еще хуже. Если он будет таким же, как остальные, меня можно будет изучать как особь, живущую без сна.
Впервые дети не вывели меня из себя, пока одевались и собирались в школу. Словно охотничьи собаки, они повели носами, почуяв блины. Со скоростью молнии оделись, застегнули на липучку мокасины, уселись за кухонный стол и вымазали вареньем физиономии.
Исаак мгновенно проглотил своего Микки-Мауса, затем обошел вокруг стола и уткнулся головой мне в живот.
— Мама, — позвал он.
— Что, зайка?
— Ты очень красивая в этой пижаме.
Я взглянула на свою футболку и красные брюки-капри: