Смерть цвета бейсик

Прост Александр

— Не могу согласиться. Одно дело — адекватная реакция на внешнеполитический кризис и совсем другое — бессмысленное упрямство. Я думаю, нет необходимости напоминать, при каких обстоятельствах президент Суарес был вынужден принять свое историческое решение. Решение абсолютно верное, как я считал тогда и считаю теперь. Вообще, подход республиканцев к любой проблеме одинаков до комичного. Например, политическое старичье, вроде меня, прекрасно помнит, как они были обеспокоены нашим государственным долгом. «Непристойно огромный», так называл его президент Коллинз во время своей первой избирательной кампании. И что мы видим сейчас? Рост долга за одиннадцать лет без малого втрое!

Этот банкомат еще не выкинули. Айвен снял три тысячи и погрузился

в расчеты, сжимая пачку пятидесятидолларовых. Если девять человек, на три круга пива… Можно, конечно, одолжить при нехватке. Но Новый Человек не станет ни о чем просить без крайней необходимости, и Айвен решительно снял добавочные две тысячи. На этот раз банкомат выдал двадцатки. Только получив вторую пачку, он осознал два существенных обстоятельства. Во-первых, где-то в глубинах примитивного меню можно было выбрать достоинство купюр. Власти упрямо отказывались вводить купюры крупнее сотни, борясь таким затейливым образом с наличным оборотом, но даже в сотенных это выглядело бы не так угрожающе. Во-вторых, у него есть только два кармана, и оба спереди на плотно облепляющих по нынешней моде штанах.

— Безусловно, — продолжал сенатор, — мы должны больше опираться на местные полицейские и военные силы.

— Многие сомневаются в их надежности и лояльности.

— Такой подход, такая двусмысленность позиции, одна из центральных наших ошибок. Либо у нас есть надежные союзники, заслуживающие доверия, либо союзников у нас нет. Тогда возникает вопрос: чем мы занимались все эти годы? Куда ушли неисчислимые ресурсы, реки денег, тысячи жизней, если мы не смогли найти людей, разделяющих наши идеалы? Я убежден, это не так. Логично, но прискорбно, американские медиа редко и вскользь упоминают о потерях наших друзей. А ведь они многократно, в десятки, в сотни раз, превышают наши. Недоверие, с которым так часто приходится сталкиваться, оскорбляет этих мужчин и женщин, отдавших и отдающих жизни во имя свободы и демократии. Мужчин и женщин, ежедневно сражающихся бок о бок, плечом к плечу с нашими ребятами. Конечно, в первую очередь нужно упомянуть военнослужащих и бойцов сил контртеррористического комитета, чей облик так часто пытаются облить грязью в погоне за дешевой сенсацией. Но не только они, любой политик, полицейский, даже обычный предприниматель или учитель ведет там жизнь, полную риска и опасностей. Каждый раз, видя их светлые лица, их несгибаемую веру в лучшее будущее своей истерзанной земли, я чувствую огромную гордость, что такие люди сражаются рядом с нами и вместе с нами. Наш долг помочь им и доверять им.

Айвен переключил радио на динамики своего мерседеса, настоящего кожано-деревянного монстра, способного украсить автомобильный навес покойного вице-бургомистра. Двадцать лет назад дедушке Карлосу попала под хвост вожжа, и он купил эту машину, проигнорировав все доводы разума и даже, может быть, впервые в жизни — бабушку. Мерседес и тогда не был, разумеется, новым, машина из-за бензинового двигателя продавалась совсем недорого, бензин уже считался проблемой. Вышедший на пенсию дед ухватился за единственный шанс в жизни поездить на чем-нибудь стоящем, вместо обычных развалюх. После его смерти машина лет пять стояла без движения, и бабушка с удовольствием от нее избавилась, подарив Айвену.

— Внешняя политика, проводимая нынешней администрацией, привела нас к тяжелейшему кризису. Еще раз повторюсь, наша страна преследует ложные цели негодными средствами. Все громче звучат обвинения от наших критиков, а если называть вещи своими именами, от наших врагов. Они называют наше правительство службой безопасности ресурсных компаний. И можно ли, положа руку на сердце, полностью отвергнуть это обвинения? Это политика девятнадцатого века, направленная против соперников из двадцатого. При этом мы, по сути, игнорируем подлинных конкурентов и подлинные вызовы. Посмотрите вокруг. Индия, Китай. Они всюду, они теснят нас на рынках, в технологиях, в Африке, в Азии, в Латинской Америке,

даже в Европе, даже в Мексике. Китайский флот уже хозяйничает в Карибском море, а наш выставили из Японии, Персидского залива, даже из Италии и Греции. Чтобы сохранить наследие предков, мы обязаны обратиться наконец к будущему или у нас его не будет.

— Нет сомнения, новые, прорывные технологии, возникающие повсюду в альтернативной энергетике, позволят в ближайшие десятилетия избавить наконец мировую экономику от нефтегазовой зависимости. Ветроэнергетика, солярная энергетика, сосредоточь мы в этих областях наши ресурсы, вместо фантастических расходов на фантастические программы перевооружения, без сомнения, мы уже расстались бы с позорной для ХХI века зависимостью от ископаемого топлива.

На входе в бар Айвену пришлось задержаться перед шлюзом безопасности. Слышно было плохо, но, судя по обрывкам разговора, какой-то мужчина пытался зайти в бар с ножом, его, конечно, не пускали, а он кричал и грубил с характерным акцентом. Минуты через три дверка шлюза отъехала, тощий нигериец плюнул на пол и вывалился на улицу, сжимая здоровенный тесак и продолжая ругаться. Трудно было даже представить, как такой подарок забрел в их тихий район и на что рассчитывал. Выглядел он вылитым актером из недавнего сериала про уличные банды, даже в штанах, имитирующих джинсы с накладкой, имитирующей плотно обтянутые гениталии фантастического калибра.

Айвена попросили встать на желтые следы на полу, достать ключи от машины, показать, что в левом кармане (он выгреб ком денег). Все происходило на таком старомодном и аристократическом языке, каким сейчас вряд ли пользуются даже на приемах у английского короля. Операторов охраны теперь набирали бог весть из каких афро-азиатских дыр, держа на затруднительный случай одного-двух с сомнительным английским. Основная масса орудовала автоматическими переводчиками.

— Прошу прощения, сэр, к нашему огромному сожалению, в соответствии с действующим законодательством, мы не вправе продавать спиртное посетителю вашего возраста. В случае нарушения вами федерального закона о минимальном возрасте потребления спиртного, вы можете… мы вправе…

— Понятно, не собираюсь я…

Автомат продолжал бубнить про наказания, параграфы и подпункты. Оператор, видимо, уже отключился, так что прослушать предстояло полностью. Голос оттарабанил положенное, и внутренняя створка отъехала, впуская его внутрь.

Бар «Последняя капля» был заведением не самого последнего разбора, тут до сих пор работали живые бармены, а не автоматы под присмотром кого-нибудь из Конго или Пакистана. Присутствовала даже некоторая претензия на изыски в интерьере. Многочисленные светильники, работавшие сейчас на минимальной яркости, изображали рюмки, бокалы, пивные кружки и бутылки разнообразного спиртного.

Все, и даже Иддис, были уже в сборе, стол заставлен пивом, лица оживлены алкоголем, а может, только предвкушением, уже слишком громко смеются и почти кричат.

— Посмотрите на нашего героя! — щеки у Сметаны горели красным. — У тебя там бумажник или ты рад нас видеть? Кого конкретно? Иддис, Бобер хочет нас унизить, мало того что его берут в Троицу, он еще и хвалится своими причиндалами. — Сметана любил шутки времен осады Трои, каждый раз подавая их с таким видом, будто сам только что изобрел.

— Деньги, банкомат мелочи надавал.

— А зачем тебе столько? Ах да, все время забываю, как ты юн.

— В смысле? — заинтересовалась Иддис.

— У него за выпивку платеж не примут, он же молокосос.

— Ну да, когда у меня в прошлом году начали принимать, жизнь стала намного удобней, — Кучер улыбнулся, как он умел, словно говоря, что жизнь не такая уж скверная штука, и люди не так безнадежны, как принято считать.

— Странно это. Парень может жениться, завести детей, может стрелять по живым людям и делать ошибки стоимостью в кучу миллионов, но не может заказать кружку пива, — Сметану тянуло в банальности не только в шутках.