Смерть эксперта-свидетеля
Шрифт:
– Ну вот, – сказала она, – теперь вы станете ее расспрашивать, заставите говорить об этом, опять ворошить все с самого начала.
– Не беспокойтесь, – мягко сказал Дэлглиш. – Пусть выговорится, это ей поможет.
Она не двинулась, чтобы проводить их наверх, проявив удивительный такт, за что Дэлглиш был ей очень благодарен. Он не смог бы возражать против ее присутствия, тем более что времени вызвать женщину-полицейского у них не было; однако он представлял себе, что Бренда будет более спокойной и более откровенной в отсутствие матери. Она радостно отозвалась на его стук. Маленькая спальня, с низкими потолочными балками и
52
Уффици – государственная картинная галерея во Франции.
Эта комната все еще оставалась в значительной степени комнатой школьницы. На стенах – две полки с учебниками, еще одна – с коллекцией кукол в национальных костюмах и пробковая доска с вырезками из воскресных приложений к газетам и фотографиями подруг. Рядом с кроватью – плетеный стул с большим плюшевым медведем. Дэлглиш снял его, положил на кровать рядом с Брендой и сел на стул сам. Спросил:
– Ну, как вы себя чувствуете? Получше?
Она импульсивно наклонилась к нему. Широкий рукав кремовой ночной блузы опустился, прикрыв усыпанную веснушками руку пониже локтя.
– Я так рада, что вы пришли, – сказала она. – Никто не хочет говорить со мной об этом. Никто не может понять, что мне просто надо иногда про это поговорить, и лучше всего сейчас, пока все еще свежо в памяти. Это ведь вы меня нашли, правда? Я помню, как меня подняли – почти как Марианну Даствуд в романе «Чувство и чувствительность», [53] и помню такой приятный шерстяной запах от вашего пиджака. Но после этого совсем ничего не могу вспомнить. Правда, я помню, как в колокол позвонила.
53
«Чувство и чувствительность» (1811) – роман английской писательницы Джейн Остен.
– Вы очень умно поступили. Мы поставили машину на въездной аллее Лаборатории – и услышали колокол. А иначе труп нашли бы только через много часов.
– На самом деле это было не так уж умно, просто я в панике была. Вы, наверное, поняли, что случилось? Я камеру у велосипеда проколола и решила пешком домой пойти через новое здание. Потом вроде бы дорогу потеряла и запаниковала. Подумала про убийцу доктора Лорримера и вообразила, что он меня в засаде ждет. Даже вообразила, что это он шины проколол, нарочно. Сейчас это глупым кажется, но тогда так не казалось.
– Мы осмотрели велосипед, – сказал Дэлглиш. – Днем мимо Лаборатории прошел грузовик со щебнем, и немного щебня просыпалось на дорогу. У вас в обеих шинах нашли по острому осколку кремня. Но совершенно естественно, что вы испугались. Вы не можете
– Нет, не на самом деле. Я никого не видела, и мне кажется, просто вообразила себе, что слышу какие-то звуки. Во всяком случае, большинство из них. На самом-то деле меня сова, испугала. Потом я выбралась из этого здания и в панике бросилась через поле, прямо к часовне.
– У вас не создалось впечатление, что там, в часовне, мог быть и кто-то живой?
– Ну, знаете, там же никаких колонн нет, за которыми спрятаться можно. Странная часовня, правда? Не похожа на святое место. Может, в ней просто не так уж много молилась поэтому? Я до этого только один раз там была, когда доктор Хоуарт и еще три сотрудника из Лаборатории давали там концерт, оттого и знаю, как она выглядит, А вы хотите сказать, что он там мог за скамьей присесть и следить за мной? Ужас какой!
– Да, разумеется. Но сейчас, когда вы в полной безопасности, вы можете постараться подумать об этом?
– Могу, раз вы здесь, со мной. – Она помолчала. – Я не думаю, что он был там. Я никого не видела и, кажется, никого не слышала. Но я была так перепугана, что, наверное, и не могла бы никого заметить. Все, что я смогла там увидеть, это висящую у стены груду одежды, а потом – лицо, нависшее прямо надо мной.
Дэлглишу не было необходимости предупреждать ее о важности своего следующего вопроса:
– Вы можете вспомнить, где нашли стул? Его точное положение?
– Он лежал, опрокинутый, тут же, справа от висящего тела, как будто она отбросила его ногами. Мне кажется, он лежал на спинке, но, может быть, и на боку.
– Но вы совершенно уверены, что он упал?
– Совершенно уверена. Я помню, что перевернула его, чтобы поставить прямо. Чтобы на него залезть и дотянуться до веревки от колокола. – Она смотрела на него блестящими, ясными глазами: – Мне не надо было этого делать, да? Теперь вы не сможете сказать, она на нем следы и комочки земли оставила или я? Для этого инспектор Мэссингем мои туфли вчера забрал, да? Мне мама сказала.
– Да, для этого.
Стул будет проверен на наличие отпечатков, потом его отошлют в лабораторию Столпола для обследования. Но это убийство – если это убийство – было преднамеренным. Дэлглиш сомневался, что на этот раз убийца сделал хоть одну ошибку.
Бренда сказала:
– Одна вещь все-таки меня поразила. Странно ведь, правда, что там свет горел?
– Это еще один вопрос, который я хотел вам задать. Вы вполне уверены, что часовня была освещена? Это не вы сами включили там свет?
– Я вполне уверена, что света там не зажигала. Я увидела свет сквозь деревья. Вроде как Божий город, [54] понимаете? Конечно, разумней было бы к дороге бежать, раз уж я выбралась из нового здания. Только я вдруг увидела часовню, как тень за деревьями, и окна ее светились, правда, не очень ярко, и бросилась туда почти инстинктивно.
– Думаю, действительно инстинктивно. Ваши предки так и поступали. Только они искали бы прибежища в храме Святого Николая.
54
Божий город – кончная цель паломничества пилигрима-христианина в аллегорическом романе Джона Беньяна (1628–1688) «Путь паломника»