Смерть ей к лицу

Солнцев Игорь Григорьевич

Он знал, что тут за «спецобслуживание». Именно на это мероприятие и был приглашен.

Пропустив слова малого мимо ушей, он достал из кармана пиджака небольшую круглую монету, которая сверкнула медной поверхностью в свете неоновых ламп, и протянул ее стражу.

Парень моментально изменил позу. Вытянулся, убрал пилочку и почтительно доложил:

— Можете проходить.

Толкнув стеклянную дверь, он вошел в помещение, которое не отличалось чистотой и было под стать залу ожидания вокзала. Грязный пол, столы с неубранной посудой, стулья, развернутые в разные стороны, словно торопливые посетители вскочили с них и помчались по своим неотложным делам.

У стойки раздаточной, на которой лежало лишь меню, скучала симпатичная и очень рослая молодая, не более тридцати, женщина; перекидывая с одного уголка рта в другой жевательную резинку, она посматривала на вход.

Заметив вошедшего, она не изменила позы и занятия, лишь брезгливо выплюнула комок резинки и стала ждать, когда прибывший подойдет к ней.

Ни дать ни взять баскетболистка, едущая на сборы, почему-то подумал он. На девушке были джинсы в обтяжку, кроссовки, майка, а поверх нее ветровка с гербом России на левой стороне груди. И у ног этой представительницы прекрасного пола стояла огромных размеров спортивная сумка.

Кроме молодой женщины, в помещении буфета находилось ещё четыре человека. Они сидели за пустыми столиками, ничего не ели и не пили и даже не ждали еды. Все они, как и женщина у стойки, терпеливо ждали чего-то другого.

Вполне возможно, что и его. Правда, он тут же прогнал от себя эту честолюбивую мысль.

Среди ожидающих взгляд выхватил, кроме девицы, рослого мужчину с богатырским размахом плеч, его длинные ноги не влезали под стол, и он вытянул их в проход. Этому человеку было за тридцать. Как и ему.

Рядом сидел такой же рослый, но очень худой человек неопределенного возраста. Ему можно было дать и сорок, и все пятьдесят. Небритое смуглое лицо, кудрявые волосы — явно не славянин.

«Кавказец», — решил он и недобро нахмурился. После всех катавасий с Чечнёй ему представители горского народа активно не нравились, хотя он и не считал себя расистом. Но тут было совсем другое. «И какого чёрта он оказался вместе со всеми?» — пронеслось в голове.

За вторым столиком сидело ещё двое. Маленький, пухленький коротышка, явно не юноша, и мужчина среднего роста, какой-то незначительный и хилый.

Да, девушка среди всей этой компании была самой приметной личностью, явно покруче и посильней многих мужчин.

И ещё он понял, что именно она играет здесь главную роль.

И именно к ней он и двинулся.

Дойдя до стойки, положил на нее монету и вопросительно взглянул на «спортсменку».

— Ты опоздал, — недовольно проговорила она, сгребая ладонью монету и отправляя её в карман джинсов.

— Так приходит поезд.

— У всех приходят поезда. Но опоздал только ты.

Он даже не успел что-либо сказать в своё оправдание, как она вмиг потеряла к нему интерес, резко нагнулась, подхватила за ручки сумку и ловко набросила себе на плечо ремень.

— Двигаем.

Последнее было сказано не только ему.

Первым поднялся рослый крепыш, за ним кавказец, следом толстяк и наконец неприметная личность. Поднявшись, никто не сдвинулся с места, то ли ожидая дальнейших указаний, то ли не смея вырываться вперед.

Верным было последнее.

Девушка широким пружинистым шагом прошла через зал буфета и вышла наружу, даже не удосужившись бросить взгляд на пятерых своих спутников.

Словно дрессировщица, она знала наперед, как поведут себя подопечные, послушные её воле.

И эти люди не оплошали. Они повели себя как полагается. Неторопливо, по одному, выбирались вслед за молодой женщиной из буфета.

Он пришел последним. И вышел в том же порядке.

«Шестой», — пронеслось в голове. Он оказался шестым. Число мистическое. Оно часто фигурировало в разного рода пророчествах и сказках, на которые раньше он не обращал особого внимания. Но почему-то теперь эта ассоциация прошла через его сознание не столь безболезненно. Их было не просто шестеро — шестым оказался он. Именно на шестого в сказках обычно выпадали все несчастья и выливалось все дерьмо, которое всплывало на пути к цели.

Он скривил губы, разозлившись на себя за непомерно разыгравшееся воображение. И для утешения припомнил, что шестому судьба преподносила не только это. Именно шестому часто доставались лавры победителя. И шанс остаться живым.

Напряженная гримаса сменилась вполне благодушной улыбкой.

Он выбрался наконец из зала буфета. Паренька с маникюрной пилочкой на входе уже не было. Скорее всего тот смотался, едва вышла главная посетительница этого неопрятного заведения.

Его взгляд натолкнулся на двух людей в милицейской форме, один из которых что-то бубнил в рацию, которая висела у него на ремне, перекинутом через плечо.

Взгляды стражей порядка были направлены в их сторону — в сторону тянущихся цепочкой на выход из зала ожидания людей.

На миг ему показалось, что эти ретивые служаки долго не будут разбираться, а сейчас бросятся к ним и потребуют, даже не документы — к черту бумажки! — они потребуют сразу же пройти с ними в отделение, уж очень колоритно выглядела их группа на фоне прочих граждан.

Он взглянул вперед. На девушку. Та как ни в чём не бывало шла вперед, даже не оборачивалась, чтобы проверить, что там у нее за спиной. Она словно бы не ожидала, что у нее на пути могут возникнуть какие-то трудности. Сплошной успех!

Такая самоуверенность девицы его нисколько не успокоила. Он обратил взгляд на людей в милицейской форме. Но те уже не смотрели на них, двигались довольно ленивым шагом в обратном направлении. Останавливать их никто не собирался.

«Маленькие странности перерастают в лавину неприятностей», — вспомнил он афоризм и чертыхнулся от неожиданно нахлынувшего на него ощущения беды.

На улице, прямо у входа в здание, стоял микроавтобус «Форд».

Женщина открыла боковую дверцу и кивком, все как та же дрессировщица, пригласила своих спутников внутрь салона.