Смерть ей не к лицу
Шрифт:
Заприметив прелестную, искрящуюся Иру, банкир решил, что эта девочка будет неплохим завоеванием, и принялся осаждать ее испытанными методами — с помощью подарков, звонков и ухаживаний. Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, между которыми встали деньги. Вася взбесился, Ира же, которая поначалу была совершенно равнодушна к ухаживаниям толстосума, с удивлением заметила, что в глубине души они ей льстят. Справедливости ради скажем, что уступать ему она не собиралась.
Она выслушивала комплименты, принимала цветы, потому что это было приятно — только и всего.
Получалось, что он ей не доверяет, раз всерьез думает, что она может изменить ему с этим боровом. Впрочем, боров от любовных переживаний весь извелся и весьма кстати похудел. Теперь он походил на грустного отощавшего кабанчика, которому взбрела в голову нелепая мысль отпустить усики. Но, хоть внешностью он и смахивал на свинью мужского пола, клин между Васей и Ирой он вбивал с неутомимостью дятла или муравья, если позволительно такое сравнение.
Банкир пускался на умопомрачительные хитрости, стал дарить совсем уж дорогие подарки, дошел до того, что нанес визит родителям Иры, чтобы перетянуть их на свою сторону. В беседе с ними он изложил свою позицию. Развестись он не может, потому что львиная часть его собственности в целях конспирации записана на жену. Однако он согласен назначить Иру главной одалиской и установить ей щедрое содержание.
Она будет летать на частном самолете на шопинг в Милан или в Японию, любоваться цветением сакуры — как ей заблагорассудится. Он отпишет ей особняк, к тому же если у них родятся дети, он обязуется положить на счет каждого значительную сумму, и не в презренных рублях, а в зеленых, хрустящих, восхитительных ассигнациях. Все будут ей завидовать, и жить она будет как королева.
Однако у него есть условие: она не должна больше встречаться с Васей, говорить с ним по телефону или вообще пытаться как-то с ним связаться. Он, банкир, за свои деньги привык получать то, что хочет, и раз уж он пускается на такие расходы, он вправе ждать того, чтобы ему пошли навстречу, тем более что ничего особенного он и не требует.
Итак, на аукцион была выставлена очаровательная девушка двадцати лет с ямочками на щеках, длинными волосами и нежной кожей. Кто больше? Кто больше? Кто даст больше? Все, господа! Торг завершен!
Словом, Вася Королев проиграл — в точности как проигрывает любой человек, который не может себе позволить тот или иной лот из-за его дороговизны. И хотя человеческая жизнь сложнее, чем аукцион, там, где в дело вступают большие деньги, оказываются бессильны даже ангелы.
Бледный, потухший, он сидел, прижав к уху сотовый, в котором звенел и переливался Ирин голосок. (У нее не хватило духу встретиться с ним и смотреть ему в глаза.)
— Ты же понимаешь, что у нас не было будущего, — сказала она.
А ее мать в разговоре с его матерью выразилась еще жестче:
— Вы понимаете, я против Васи ничего не имею. Но за такого, как ваш сын, замуж не выходят…
Нет будущего, замуж не выходят — словом, он был нечто вроде бракованного товара, который оказался никому не нужен. И от этих и тому подобных мыслей ему сделалось так плохо, что он хотел умереть.
Он приходил к банкиру объясняться,
Когда он лежал дома, поправляясь после избиения, он узнал, что его отец умер в Москве и вроде бы даже оставил ему какие-то деньги.
Вася ухватился за возможность уехать из Владивостока и, как только подлечился, собрал небольшую сумку и улетел в столицу.
Он познакомился с гражданской женой отца, неплохой женщиной, которая разрешила ему пожить в пустующей квартире ее матери, пока он не поступит в вуз. Вася наврал ей, что собирается стать экономистом. В мечтах он представлял себе, как сделается банкиром, разорит борова, пустит его по миру и сполна насладится местью за свои унижения. Но вместо экономического факультета он увидел объявление о приеме на курсы актерского мастерства — и направился туда.
Хотя строгие педагоги в один голос заявляли, что из него вряд ли что-то выйдет, что для красавцев на нашей сцене слишком мало ролей, киношники быстро распознали, какие возможности таит в себе симпатичный парень, чьи голубые глаза кстати и некстати сверкали недобрым блеском. В нем была, помимо внешности, какая-то изюминка, чувствовался надлом, а абсолютная киногеничность довершила дело. Его лицо можно было снимать в любом ракурсе и с любого расстояния, оно все равно притягивало взгляд. Два года он снимался в массовках, эпизодах и ролях десятого плана, оттачивая мастерство, но уже первый сезон бесконечного сериала, на главную роль в который он попал почти случайно, в последний момент, из-за болезни другого актера, сделал Васю звездой. У него появились фан-клубы и навязчивые поклонницы, ему приписывали громкие романы, и журналисты ходили за ним по пятам.
В реальности он чуждался людей и не шел дальше мимолетных интрижек, потому что не простил предательство Иры и не желал вновь переживать нечто подобное. Ему хватало машин, которые он внезапно полюбил и которые в принципе не способны на предательство. Своим агентом он назначил женщину, благодаря которой задержался в Москве, и каждый месяц перечислял матери значительные деньги, чтобы она ни в чем не нуждалась.
И вот, когда он чего-то достиг и в его жизни появилась некая стабильность, на горизонте вновь возникла Ира.
…Дело в том, что боровы скучны. И никакие частные самолеты, нефритовые чертоги и золотые замки положения не исправят. С точки зрения материальной в жизни Иры все было в порядке.
С точки зрения семейной она вряд ли могла жаловаться. Двое совместных детей пошли в мать и были очень, очень милы. Ну да, конечно, боров не мог надеть ей на палец обручальное кольцо, но ведь оставалась надежда, что его законная супруга, разменявшая шестой десяток, скопытится и освободит место. Пока она не скопытилась, Ира, впрочем, могла преспокойно тратить банкировы деньги, хоть каждую неделю летать в Милан за покупками и под псевдонимом вести в жежешечке трогательный блог о том, как невыносимо тяжела жизнь элитной содержанки.