Смерть ей не к лицу
Шрифт:
— Не хватает кольца с рубином… А, вспомнил, оно же было на ней… А так — все на месте.
— Благодарю вас, — очень вежливо ответил Малышко.
Николай не знал, что и думать. Неужели Наташу могли убить из-за…
— Мы вынуждены проверять все версии, — веско уронил Павел. И без перехода: — Вы не отрицаете, что в 14.02 вы направились на третий этаж?
Вот, начинается. Николай побледнел.
— Я уже говорил вам… Я забыл кошелек…
— Вы сказали кому-нибудь из тех, кто сидел с вами за столом, зачем вам понадобилось вернуться?
— Нет… Я просто сказал, что выйду на
— Вы вернулись через шесть с половиной минут…
— Я ее не убивал, — тихо, но внятно проговорил актер.
— Вас никто не обвиняет.
«Пока», — мысленно закончил Николай фразу следователя и поежился.
— Скажите, когда вы были наверху, вы ничего особенного не заметили?
— Я? Нет…
— Может, на этаже кто-нибудь был?
— Возле триста третьего номера стояла тележка, ну, которую возит обслуга номеров… Я подумал, что тело уже нашли… Я хотел заглянуть к Наташе, потом думаю: вдруг испорчу эффект… И побежал вниз по лестнице.
— Дверь номера была закрыта?
— Мне показалось, что да. Я… — Николай напрягся. — Я даже подошел к двери, хотел постучать… А вдруг горничная все еще была внутри? Нет, думаю, не надо им мешать…
— Вам казалось очень смешно — включить ничего не подозревающую горничную в ваш розыгрыш? А если бы у нее, к примеру, произошел сердечный приступ?
— Не знаю… — неуверенно пробормотал Николай. — Мы как-то не подумали… И потом…
— Потом — что?
— Она не очень нас жаловала, если честно… Мы постоянно слышали ее разговоры с персоналом, мол, как мы свинячим… К Андрею она цеплялась, что он курит… А по-моему, раз работаешь в гостинице, твое дело — убирать и помалкивать в тряпочку… Вот.
— Как по-вашему, кто убил Наталью Теплову?
— Да я только голову и ломаю… Смешно даже подозревать кого-то из наших.
— Почему? Вон вы по сценарию, например, пытаетесь убить ее героиню. Зарезать, если быть точным.
— Вы так говорите, будто я не умею отличить кино от реальности, — проворчал Николай. — И потом, при чем тут я? Я только играю то, что сценаристка написала… Я же не виноват, что она это придумала.
— А почему вы сразу вспомнили о сценаристке? — прищурился Павел.
— А что тут такого? И потом, ведь это она поссорилась с Наташей после завтрака…
— Она? То есть первой начала не Теплова?
— Да какая разница… Ну, Наташа начала, конечно. Но лично я о сценаристке вообще ничего не знаю… Мало ли что… вдруг она шизанутая… Вы сценарий видели? Сколько она всего навертела на ровном месте… Убийства, привидения… жесть!
Тут он вспомнил, что часть этого великого креатива возникла все же благодаря пламенной фантазии Славы Барщака, и запнулся.
— Значит, вы считаете, что сценаристка могла убить Наталью Теплову, — ровным тоном произнес следователь. — Из-за конфликта, а также потому, что, если человек пишет об убийствах, у него не все дома. Я правильно понял?
Николай насупился:
— Я никого не обвиняю… — Тут он вспомнил, что при нем несколько минут назад обсуждали в баре, и поторопился перевести разговор на другую тему: — Кстати, был один момент… Зинка вспомнила… Наташка увидела какого-то человека и испугалась. Может,
— Что именно вы имеете в виду?
И Николай рассказал, путаясь в словах. Гонки… Фигура на обрыве… Страх на лице Наташи…
— Это любопытный случай, — заметил Павел. — Но малоинформативный… Кого-то увидела, почему-то испугалась… Вы ведь и сами не уверены, что она была испугана, так?
— Ну, лично я ничего такого не заметил… И мне она ни на кого не жаловалась…
— Уверены?
— Абсолютно.
— Тогда может быть и так, что все это попросту кому-то показалось…
Николай не возражал. Он обрадовался уже тому, что следователь не называл его убийцей — и вообще ни словом не обмолвился о том, что актер может быть как-то причастен к гибели Наташи.
У Павла зазвонил сотовый. Он извинился перед свидетелем и взял трубку.
— Алло, Тимофей, ну что там?
— Ты не поверишь, — сказал капитан, и по его ликующему голосу Павел сразу же понял, что тот напал на след. — Я нашел дамочку, которая тебя интересует… Ее зовут Ирина Алмазова, по крайней мере, под таким именем она зарегистрировалась в гостинице. Представь себе, она живет в первом корпусе «Мечты»!
Глава 19
Девушка из прошлого
Шкаф, кровать, прикроватные тумбочки, два стула, стол, зеркало.
В зеркале мечется отражение женщины в светлом летнем платье с цветами.
Номер в первом корпусе «Мечты» тесный, свободного пространства мало, а на месте Ире Алмазовой не сидится, вот она и мечется в четырех стенах. Шесть шагов сюда, одиннадцать шагов туда. Или по диагонали, но сколько, она не считала.
Туда-сюда. Туда-сюда. Шаг, другой, третий, поворот обратно…
…Когда же все началось?
Она знала Васю с детства, с тех пор, как им обоим исполнилось по шесть лет. Они жили в девятиэтажном доме с синими балконами, только он во втором подъезде, а она — в четвертом. Соседи знали, что у него мать-одиночка, а отец растворился где-то в бескрайних российских просторах и не подает о себе вестей. Обычная история.
У Иры имелся полный комплект родителей и в придачу — младший брат, который ужасно ее раздражал, но она постепенно привыкла его не замечать. Ну, подумаешь, мелюзга какая-то. Взялся откуда-то, а зачем он нужен, для чего — непонятно.
Мать Васи была учительницей физкультуры, и все ученики ее обожали. Она установила с ними бодро-веселую манеру общения, с обязательными вкраплениями вроде «марш-марш», «бежим, сзади не помираем» и «здоровое тело — всему голова».
Ее считали славной теткой, может быть, немного зацикленной на сыне, но, в общем, в семье с единственным ребенком это понятно. К тому же Вася в детстве часто простужался, а когда он только появился на свет, ему вообще предрекли, что он будет чуть ли не инвалидом. Совершенно непонятно, с какой стати, разве что из-за того, что мать родила его, когда ей было уже за тридцать. Прогрессивная советская педиатрия с подозрением смотрела на любые роды до 18 и после 25, и каждому «неправильному» младенцу попеременно, а то и разом пытались приписать ДЦП, плоскостопие, косоглазие, шестипалость и прочие отклонения от нормы.