Смерть и девушка, которую он любит
Шрифт:
Тут она горько расплакалась, заново переживая весь тот ужас. Она по-настоящему доверилась парню из колледжа, с которым познакомилась на футбольном матче. Он был милым и заботливым, открывал перед ней двери и заправлял локон за ухо. А потом уговорил пойти к нему в общагу.
Подойдя еще ближе, я коснулась плеча Табиты. Она не отпрянула, а через миг уже крепко меня обняла. Несколько мучительных минут она так горько плакала, что дрожала с ног до головы. Я обнимала ее в ответ, пока не поняла: ее мама больше не может ждать. Шагнув назад и ободряюще улыбнувшись, я пошла к выходу. Наконец Табита заметила женщину, стоявшую на пороге кухни и
У них все будет хорошо. У Табиты все будет хорошо. Я решила не искать в этом подвохов, а думать позитивно.
Заметив Джареда на другой стороне улицы, я улыбнулась. Мой бессменный телохранитель, как всегда, был на посту. Если это цена, которую я вынуждена заплатить за спасение мира, придется научиться с этим жить.
***
Через неделю я впервые проснулась посреди ночи, точно зная, где нахожусь. Моя комната была великолепна. Правда, придется добавить хоть немного цвета. Понятия не имею, о чем я думала, когда решила сделать все белым. Может быть, мне хотелось, чтобы все вокруг было стерильно чистым, раз уж я стояла перед лицом грязной альтернативы — угрозы войны, уничтожения всего живого на земле, смерти всех, кого я знала и любила.
Однако теперь мы жили в новом времени, и я потихоньку начинала здесь осваиваться. Джаред поселился все в той же квартирке за магазином, после того как там сделали капитальный ремонт. К счастью, как и в прошлый раз, в нашей церкви оказалось немало желающих помочь. Люди работали без устали, и Джаред въехал в новое жилище уже через три дня. Даже удивительно, на что могут пойти люди, лишь бы угодить ангелу смерти.
Поскольку поехать в Мэн не получилось, мне пришлось рассказать Кении по электронке, как она спасла мир. Ну или помогла его спасти. Не вернись она тогда за фотографиями, боюсь представить, чем бы все кончилось.
Она написала мне ответ. Оказывается, она не верила собственным воспоминаниям, пока не получила от меня письмо. Она была в восторге, а еще польщена, что сыграла свою роль в этой войне. Только ее воспоминания оказались туманными, и она спросила меня, как умерла. О да, это Кения почему-то помнила.
В следующем письме я соврала, потому что не могла описать этот ужасный момент. Я сказала ей, что не знаю. Что потеряла ее из вида, а когда оглянулась, она уже погибла.
Кения снова написала ответ, напомнив мне, что не расстается со складным ножом. В третьем письме мне пришлось рассказать ей правду. И, какой бы крутой ни была Кения, узнать обо всем ей было непросто.
Мы спланировали ее приезд в Райли-Свитч летом. Узнав, как все обернулось, родители Кении, которые с детства рассказывали ей обо мне, пророчествах и войне, были вне себя от счастья и ужасно хотели познакомиться со мной, моими родителями, бабушкой с дедушкой и нефилимом. Насчет знакомства с ангелом смерти они сомневались, пока я не убедила их, что он в отпуске. В общем, хоть и неохотно, но они согласились познакомиться и с ним.
Выяснив, что именно помнит Кения, я предупредила ее об Уэйде — маньяке, рисующем картинки черточками. На что она мне ответила, что с этим никаких проблем больше нет. Похоже, Уэйд тоже стал вспоминать другое время и другой мир и напрочь рехнулся. На вопрос, имеет ли Кения отношение к его психическим проблемам, она заявила, что имеет право не давать показания против самой себя.
Мне ужасно хотелось повидаться с Кристал.
Да уж, нравится мне эта барышня.
Обо всем этом я и думала, пока шла босиком в лес. Путь освещала полная луна. Наверное, у меня замерзли ноги. По земле, наверное, было больно ступать, а ночнушка промокла от дождика, который застал меня чуть раньше. Однако я не обращала ни на что внимания.
Я шагала по влажной земле все глубже и глубже в пахнущий соснами лес, преследуя лишь свою цель. Потом остановилась и прислушалась к дыханию, которое слышала уже несколько дней. Хотя, может быть, не слышала, а чувствовала. Глубокое и тяжелое, оно будто отдавалось эхом от всего, что меня окружало. Любой другой бы испугался, но меня все это лишь подстегивало двигаться вперед — взбираться на камни, уклоняться от ветвей, перепрыгивать лужи и ручейки. В конце концов я дошла до места, которое было темнее всего вокруг. Словно черная дыра растворила деревья, открывая портал в другую вселенную.
Но это была вовсе не дыра. Не портал. Это был он. Он вернулся, чтобы быть со мной.
Он лежал на земле, свернувшись в клубок. Я шагнула ближе, погладила толстую чешую, и он утробно зарычал, отказываясь даже взглянуть на меня, как обиженный ребенок. Я бросила его здесь на несколько дней, и теперь он на меня злился. Но убежать от ангела смерти и нефилима не так-то просто.
— Как ты выбрался из ада? — спросила я.
Он пошевелился и снова обиженно замер. Я провела ладонью по выступу между закрытыми глазами. Он пах молнией и сажей, а чешуя была холодной, как полярный ветер. На подстилке из сосновых иголок лежала огромная, размером с две меня, голова. И венчали ее массивные рога. Можно представить, каков он был целиком. Только мне не нужно было представлять, ведь я его видела. Дважды. Раз — когда мне было шесть, и второй раз — когда я выпустила его во время войны. И да, он был великолепен. Настоящий страж преисподней. Не само зло, как нам велят верить, а лишь стражник для тех, кто был послан за злодеяния в тюрьму после смерти.
— Ну что ж, — сказала я, давая ему последний шанс отреагировать на мое присутствие, — ты идешь, или как?
Он снова пошевелился и тяжело, медленно встал, выпрямившись во весь рост. Я задрала голову, чтобы посмотреть на него. Голова возвышалась над деревьями и заслоняла луну, отчего идти по лесу явно не станет легче. Он наклонился и провел по моей щеке огромным и острым как бритва когтем. Осторожно, чтобы не поцарапать. Я прекрасно знала, какой вред может нанести один этот коготь, но сейчас меня это ничуть не заботило.
— Я тоже соскучилась, — сказала я, сжав коготь обеими ладонями. — Нам лучше возвращаться, пока родители не выслали поисковый отряд.
Он снова выпрямился и пошел за мной, делая один шаг на мои тридцать.
— Даже не знаю, как рассказать о тебе маме с папой, — пробормотала я по пути домой. — Просто постарайся ничего не сломать.
Где-то сбоку с треском упало дерево. Ветки бились друг о друга со звуком, похожим на лопающийся попкорн, когда мой провожатый задевал их плечами. На меня постоянно сыпались листья и сосновые иголки.