Смерть и побрякушки
Шрифт:
Марина почувствовала как начинает зудеть ее «журналистская железа». Внутреннему взору предстали заголовки «Мы все под колпаком спецслужб!», «Система тотального контроля жива!». Толпы покупателей, расхватывающих газеты, и тиражи, тиражи, тиражи. Она даже зажмурилась перед ослепительным видением.
Потом снова вздохнула. Как же, позволит ей господин Валуев обнародовать это досье, держи карман! А без доказательств любые ее рассуждения — очередной проходняк, тема одного номера. Мысленно поставив галочку — дать пару статей о спецслужбах — Марина вернулась к папке.
Интересно,
Потому как при всей своей полноте ни на что, кроме статейки, уникальное досье не годится! Ну узнала она, какие суммы Эдиков папаша держит в заграничных банках. Ну выяснила, каких чиновников он подкупил. И даже сведения о появлении Эдички на свет от недолгой связи его папаши с хорошенькой актрисой местного театра, не имели большого значения.
Знает она теперь, что маман Эдика давным-давно перебралась в столицу и там ведет светский образ жизни на регулярно высылаемые бывшим любовником деньги. Знает о постоянных неладах между отцом и сыном, знает, что папа считает Эдичку полным, законченным идиотом. И что? Все равно неизвестно: он или не он стоит за спиной дебильного сыночка, он или не он так страстно жаждет захапать пресс-компанию, что не останавливается перед убийством ребенка.
Впрочем, кое-что из досье все же удалось извлечь. У Эдичкиного папы, при несомненной пакостности натуры и полном пренебрежении законом, нашлась одна симпатичная черта — убийств он явно не любил. Может, считал их неэстетичными, а может, чем черт не шутит, даже и совестился, но конкурентов он предпочитал подставлять, обыгрывать или сажать, но не мочить.
— Ни о чем не говорит, — пробормотала себе под нос Марина, — Привычкам иногда изменяют. Вдруг ему «Worldpress» до такого зарезу нужна, что он взял и всех перерезал. Вопреки собственным принципам. Опять таки, а если не он — кто? И как с этим кем-то справиться? Полный тупик!
Она в отчаянии ткнулась лбом в шершавую кору дерева.
— Марина, вам плохо? — озабоченный Валера склонился над ней.
— Кому нынче хорошо?
Словно в подтверждение сего банального философского тезиса Сашка оглушительно чихнул. Марина положила ему руку на лоб:
— Э, друг, ты не заболел? Что-то у тебя лоб горячий. Пошли-ка домой.
Едва раздев Сашку, она тут же сунула ему градусник под мышку.
— Тридцать семь и пять! — Марина расстроено воззрилась на термометр, — Что я никак тебе, ребенок, ладу не дам! Дома сидим — ты глаза на телевизоре портишь, гулять идем — простужаешься.
— Он вчера простудился, когда вы по лестнице спускались.
— Надо было его одеть потеплей, — с раскаянием пробормотала она.
— Тогда он был бы не простуженный, а мертвый.
— Замолчите! Утешать вы не умеете.
— Это
— Гребло! — перебил его Сашка.
Валера оскорблено возразил:
— Вовсе я не трепло.
— Гребло!! — требовательно повторил Сашка.
— Мал ты еще, чтобы судить! — взорвался Валера.
— Гребло!!! — со слезами в голосе возопил Сашка.
— Не кричи, вот твое весло, — Марина вытащила из-под кровати игрушку, — А вы, чем спорить с больным ребенком, лучше сбегайте в аптеку.
— Вы знаете, что надо давать? Может, лучше врача вызвать?
— Женщины всегда знают, чем лечить детей, — с надменной уверенностью бросила Марина, — В нас «Справочник фармацевта» генетически заложен. Сейчас составлю список.
Она удалилась на кухню, незаметным движением прихватив с собой телефон. Плотно закрыла дверь и наскоро натыкав заветный номер, спросила:
— Стрип-клуб «Нимфа»? Дарья, ты? У Сашки тридцать семь и пять. Чего делать-то?
Получив очередную порцию советов от многоопытной матери двоих детей и кордебалета стриптизеров, она настрочила список. Шагнула к двери, и остановилась.
— На работу, как можно скорее на работу, — бормотала Марина, составляя второй список — покупок в супермаркете, — Один день без работы — и почти полное одомашнивание!
Она появилась из комнаты, вооруженная двумя списками и мешком, полным мусора.
— Это зачем? — настороженно поинтересовался Валера, поглядывая на мешок.
— В том-то и дело, что в доме — абсолютно незачем. Вот и вынесите его вон, пожалуйста, — и торопясь пресечь возможные возражения, добавила, — Я вас потом обедом накормлю. Вкусным.
Дверь за Валерой захлопнулась, она вернулась в кухню.
— Что со мной происходит — второй раз за день! — полностью сдавшись хозяйственному порыву, она принялась вытаскивать из шкафа давно пылившиеся без дела глиняные горшочки.
Глава 18
Длинная стройная фигура бесшумно возникла в дверном проеме. Кирилл улыбаясь смотрел на нее и Сашку. Марина почувствовала как ей становится спокойно. Только сейчас она поняла, что весь день: и в присутствии болтливого Валеры, и потом, когда он ушел, страх не отпускал ее ни на секунду. Глухой и постоянный, он сидел в душе, и лишь теперь, с приходом Кирилла рассосался, спрятался.
Появился Кирилл как обычно из ниоткуда — вот в квартире они с Сашкой вдвоем, а вот бесшумно, в один миг материализовался третий. Но вместо привычного раздражения беспардонностью господина Валуева, Марине неожиданно стало тепло на душе: давненько уже мужчина не открывал дверь ее дома своим ключом. Собственно, после Павла она никому ключ и не давала, держала дистанцию.
Марина мысленно одернула себя. Дала тогда ключ, теперь и сидишь по уши в дерьме, как в переносном, так и в прямом смысле слова: прямо возле ног Сашкин горшок стоит, срочно вынести надо. А этому бандиту (Кириллу, не горшку) вообще никто ключ не давал, он уже второй раз нахально отпирает ее дверь отмычкой!