Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн
Шрифт:
— Это не подделки? — пробормотал Шейн, бросив на нее хмурый взгляд.
Она ответила безнадежно:
— Я сразу об этом подумала. Но я не знала, почему кто-то мог так зло поступить со мной. Я также не понимала, кто мог сделать такое? Это были его фразы. Это была его манера думать и излагать свои мысли. По мере того, как я вновь и вновь перечитывала, у меня появилось весьма странное ощущение того, что они были написаны мне; что они не могли быть адресованы кому бы то ни было еще. В них содержались слишком хорошо знакомые подробности об офисе,
Шейн погасил сигарету, примяв ее в маленькой пепельнице, которую он держал в левой руке.
— Что произошло потом?
Она отняла руки от лица, и ее хрупкое тело расслабилось в кресле.
— Телефонный звонок. Звонил мужчина, обладающий низким, хриплым голосом — и довольно нечетким — будто он был пьян. Он спросил меня, прочитала ли я письма и стоят ли они десять тысяч долларов, если я не хочу, чтобы оригиналы попали в руки моего мужа. Я ответила ему, что у меня нет денег и что мне понадобится время, чтобы скопить их. Видите ли, я уже подумала о жемчуге, но мне необходимо было время, чтобы изготовить копию. Я также размышляла о том, как бы мне доказать, что эти письма были подделкой. Поэтому я попросила его о небольшой отсрочке.
— Он согласился, когда я убедила его в том, что у меня нет большой суммы наличными. Но он сказал, что необходимо показать мои честные намерения и поставить эту сделку на более или менее деловую основу, поэтому я должна написать расписку на десять тысяч долларов и немедленно послать по почте Арнольду Барбизону в Плэй-Мор клуб. Затем, добавил он, если бы я захотела, то могла бы сказать своему мужу, что проиграла деньги, и Лесли расплатился бы за меня, не подозревая о том, что это шантаж.
Шейн с силой сжал челюсти, так что на его худощавом лице напряглись и задрожали желваки.
— Здорово придумано, — гневно сказал он. — Как только бы они завладели вашей распиской, вы никогда не смогли бы доказать, что она получена с помощью шантажа. Так вот почему Барбизон не слишком возражал вчера вечером, когда я потребовал у него вашу расписку. У них в руках еще были письма, чтобы вновь прибегнуть к старому методу. Если бы я знал все это вчера вечером…
— Извините, — пробормотала она. — Мне было стыдно рассказывать вам об этом. Я подумала, никто не должен знать об этом. Как только бы я уплатила деньги, я должна была бы получить оригиналы специальной доставкой.
— Вы бы не получили их с такой легкостью, — заметил Шейн. — Шантажист никогда не удовлетворится первой попыткой. Вам следует помнить об этом. Это продолжалось бы бесконечно, до тех пор, пока они не вытянули бы из вас все соки.
— Наверное, — безрадостно согласилась она. — Я просто не подумала об этом. И мне не к кому было обратиться за помощью.
— Если то, что вы рассказываете, правда, — сказал Шейн, — вероятно, эти письма — подделки. Мы без труда сможем это доказать, если получим образец почерка Моррисона.
— Я рассказала вам, правду, — сказала она, — но они не подделки.
— Откуда вы знаете?
— Я носила их на экспертизу, человеку по имени Бернард Холлоуэй, который считается знатоком в своем деле. Для сравнения у меня была записка мистера Моррисона. Та, которую он послал мне со свадебным подарком. Мистер Холлоуэй подготовил довольно длинное сообщение, перечисляющее ряд сходств, и в заключение пришел к выводу — нет сомнений в том, что письма были написаны тем же человеком.
— Холлоуэй действительно хороший специалист, — сказал он ей. — Один из лучших в стране. Его показания имеют вес в любом суде. В таком случае, почему ваш бывший босс пытается подтасовать факты против вас? Может ли он быть заинтересованным в получении десяти тысяч долларов?
— Мистер Моррисон? Ну что вы. Он мультимиллионер.
— И все-таки, почему?
— Вы считаете он… организовал это? Намеренно?
— А что еще мне остается думать? — сердито спросил Шейн. — Если он действительно написал письма, хотя вы клянетесь, что между вами ничего не было…
— Не было, — с отчаянием в голосе прервала она его. — Никогда. Он был добрым и щедрым и очень дружелюбным, но ничего подобного никогда не было. Клянусь вам.
Шейн некоторое время задумчиво молчал, потом спросил:
— Мог ли он питать тайную страсть к вам? Возможно, он написал эти письма, чтобы дать выход своим чувствам. Кто-то завладел ими, поняв, как можно ими воспользоваться, после того как вы вышли замуж за состоятельного человека.
— О нет! — воскликнула она. Щеки ее вновь зарделись ярким румянцем. — Я уверена, у мистера Моррисона никогда и мысли не возникало об этом относительно меня. По-моему, он абсолютно счастлив в семейной жизни:
— Счастлив с женой, от которой намерен избавиться? — иронически произнес Шейн. — Ну что ж, и как вы к этому относитесь?
— Я не знаю. Что я могу думать? Это совершенно непостижимо.
— Придется нам немедленно с ним связаться, — пришел Шейн к неожиданному решению. — Имея на руках его опровержение и показания людей, которые знали вас обоих и которые подтвердят, что между вами ничего не было, мы сможем рассказать обо всем вашему супругу и заставить шантажиста замолчать.
— Я уже пыталась связаться с мистером Моррисоном, — призналась Кристина. Губы ее дрожали. — Я дважды ему звонила и оба раза оставляла свой номер. Но он не позвонил мне в ответ на мою просьбу, и я не знаю, что и подумать.
— Возможно, ошиблась телефонистка.
— Телефонистка здесь ни при чем, — ответила она. — Мистер Моррисон здесь.
— В Майами? Подождите минутку. — Шейн в упор уставился на нее. — Что он здесь делает?
— Видите ли, он и миссис Моррисон приехали сюда, чтобы провести здесь сезон. В Майами у них зимний дом, но они не открывали его несколько лет.