Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн
Шрифт:
Они оказались в гостиной большого дома. Напротив дверей стоял стол, на котором демонстрировались изделия. За ним у окна находился другой стол с разбросанными по нему поделками, обрезками, кусками дерева и инструментами. На скамье возле стола сидел какой-то человек. Он медленно поднялся и направился к ним, не выпуская их рук куска дерева, который он обрабатывал. Внимательно оглядел вошедших, улыбнулся.
— Gr"uss Gott! [19] — сказал хозяин.
— Можно нам посмотреть на вашу резьбу?
19
С
— Разумеется. Добро пожаловать, господа. — Он вернулся к своей скамье и вновь принялся за работу. Время от времени с интересом на них поглядывал. Удовлетворенно закивал, когда Френсис восхищенно разглядывала фигурки Трех царей. Его лучшие, самые изящные работы посвящены библейским сюжетам; им и шахматам, которыми заинтересовался Ричард.
— Сколько они стоят? — спросил он. Хозяин назвал цену и внимательно посмотрел ему в лицо. Цена вполне умеренная, если учесть, сколько труда было затрачено.
— Много времени на это уходит, — сказал хозяин, словно оправдываясь. Френсис удивилась, как часто люди из-за своей душевной черствости не обращают внимания на время, мастерство и любовь, вкладываемые в такие изделия.
— Цена не высока для такой искусной работы, — сказал Ричард. — Хотелось бы увезти в Англию этот комплект.
— Джентльмен коллекционирует шахматы? — Мастер не скрывал своей радости. — Тогда вам надо кое-что посмотреть. У меня есть и получше; не для продажи. — Он поднялся, на этот раз довольно проворно, и направился к массивному комоду в глубине комнаты. Открыл ящик и вытащил большую коробку, осторожно положил ее на рабочий стол.
— Если леди и джентльмен подошли бы сюда…
Они подошли и при виде содержимого коробки не могли удержать восторженного возгласа.
— Я их не продаю; чересчур много радости доставили они мне, пока я их выделывал, — объяснил мастер. Френсис обратила внимание на большие неуклюжие руки, огрубевшие от старости, с вздувшимися жилами, и подивилась их умелости создавать столь тонкие изделия.
— Вы изготовляете копии, если кто-нибудь захочет их приобрести?
— Иногда. Но на это уходит много времени. Один джентльмен, он живет здесь летом, просил меня их скопировать, так всю зиму пришлось трудиться. Сделал ему один комплект, сейчас другой вырезаю.
Сказанное поразило гостей.
— Он, вероятно, понимает толк в шахматах, — закинул наживку Ричард. И не ошибся.
— Герр доктор Меснельбрун? Да, это у него не отнимешь. Имеет большую коллекцию. Прежде жил в Южном Тироле, потом сюда переехал, есть у него несколько работ Грюднерталя.
— В самом деле? — Ричард надеялся, что выраженное им восхищение резьбой Грюднерталя произведет впечатление.
— Почему бы леди и джентльмену не поглядеть коллекцию герра доктора Меснельбруна? Он показывает ее людям, которые ценят и понимают в ней толк.
Ричард засомневался.
— Очень бы хотелось ее посмотреть, но прежде всего мы совершенно не знаем доктора Меснельбруна; как его потревожишь, к тому же я всего лишь дилетант… — Смех хозяина оборвал сетования Ричарда.
— Леди и джентльмен не потревожат герра доктора. Он не работает; он пишет музыку. — Шутка мастера изрядно его повеселила.
— Может быть, — проговорил Ричард, — может быть, вы удостоите меня чести и представите доктору как-нибудь, когда я снова навещу вас.
Мастер поджал губы и покачал головой.
— В июле и августе он редко спускается в Пертисоу. Не любит туристов. Но если вы пойдете к нему домой — такой большой дом с красными ставнями на Плейтцахе — сможете его увидеть. Скажите, Антон посоветовал зайти. Очень красивая коллекция.
— Может, зайдем, — сказал Ричард и, прервав беседу о Меснельбруне, заговорил о заказе. Он предложил Антону оплатить заранее половину цены и окончательно рассчитаться, когда шахматы прибудут в Оксфорд.
— Это справедливо, — сказал Ричард Френсис, как только они подошли к озеру. — Когда он приступит к работе, лето закончится, задаток его подстегнет. Не сомневаюсь, он станет беспокоиться, не напрасно ли тратит свой труд, но его затраты уже оплачены.
Навстречу им из леса вышли крестьяне с висящими за спиной топорами. Они были поджары, обветрены, шли неторопливо, молчали. Они напоминали шотландских пастухов, такие же ширококостные, с грубыми лицами. Так же громко звучали их голоса. Те, что были постарше, удивленно ухмыльнулись, видно, не ждали старого приветствия от сегодняшних пришельцев. Детишки загнали коров в стойла и играли на улице возле отворенных дверей. Одежда делала их похожими на взрослых в миниатюре. Над кровлями, придавленными валунами, закурился дымок. Воздух пропитался запахом варева, раздавались пронзительные крики суетившихся, уставших хозяек.
Внизу, у озера, тоже собирались поужинать. Женщины переоделись, причесались на скорую руку. Они сидели за столиками возле гостиниц и с добропорядочностью преданных жен созерцали собственных мужей, некоторые из них уже приобрели довольно свирепую внешность, какую положено иметь представителям высшей расы. Мужчины разговаривали и рассматривали друг друга. Женщины рассматривали мужчин. Тени гор отражались в неподвижной воде.
В маленьком кафе, где собиралась молодежь, заиграл патефон. Френсис обратила внимание, что здесь было не очень много ребят и девушек.
Видимо, новая Германия имела иные планы в отношении своей молодежи.
— Пройдет еще несколько лет, — сказала Френсис, — предположим, что не будет войны, тогда никто, кроме немцев, не сможет вынести поездки в Тироль.
— Я уже говорил, что твои мысли иногда такие кренделя выкидывают, что ты сама себя понять не в состоянии, — поддразнил ее Ричард. И опять сделался серьезным. — Покуда нам лучше не торопиться. По тонкому льду до другого берега не доберешься. Чует мое сердце, играть надо осторожнее. Человек Питера, тот, которого он послал перед нами, должно быть, удачно преодолел Нюрнберг и Инсбрук; впрочем, по правде говоря, в Инсбруке мне показалось, что мы едва не напоролись. Так что парочку дней придется вести себя тихо-мирно. Отдохнем. Не хочешь ли завтра вскарабкаться вон на того уродца? Даже для новичка он трудностей не представляет. — Он кивнул в сторону Баренджоха, темневшего на фоне севшего за него солнца.