Смерть империи
Шрифт:
Как мы видели, в 1985–86 годах по всем этим вопросам шел оживленный американо–советский диалог, и в Рейкьявике руководители двух держав очень близко подошли к достижению беспрецедентного соглашения о сокращении вооружений. Начались консультации по региональным конфликтам, но тогда советские солдаты все еще сражались в Афганистане. В 1985 году на саммите в Женеве Горбачев согласился расширить контакты обычных граждан с Западом, но осуществлялось это медленно. Он по–прежнему противился переговорам по правам человека и отвергал как неприемлемое вмешательство попытки американской стороны обсудить эти проблемы, как то всегда делал Громыко,
С конца 1987 года, однако, мы стали отмечать весомые результаты по всем пунктам американо–советской программы. Быстрота перемен была головокружительной для тех из нас, кто десятилетиями работал над давно казавшимися неразрешимыми проблемами в отношениях с СССР. Вот основные вехи:
• Декабрь 1987 г: Горбачев осуществляет свой первый визит в Соединенные Штаты на встречу на высшем уровне с Рейганом в Вашингтоне. Они подписывают договор об уничтожении целого класса ядерных вооружений, доставлявшихся баллистическими ракетами средней дальности. Будет покончено с угрозой советских СС-20 для Европы и Азии, в ответ на это США уберут и уничтожат свои «першинги-2» и крылатые ракеты, которые были размешены в качестве ответной меры на установку СС-20.
• Февраль 1988 г,: Горбачев объявляет, что Советский Союз выведет свои войска из Афганистана, и в апреле подписывается соглашение об этом.
• Май 1988 г.: Рейган наносит визит в Москву и выступает перед советской общественностью с сильными заявлениями, дающими представление о демократии, свободе и правах человека.
• Июнь 1988 г.: изменены правила, облегчившие советским гражданам выезд за границу; эмиграция и частные выезды начинают стремительно расти.
• Июль 1988 г.: Шеварднадзе созывает советских дипломатов на конференцию для обнародования политики, основанной на общечеловеческих ценностях.
• Советские средства массовой информации значительно чаще интервьюируют иностранных официальных лиц, дипломатов и журналистов; начиная с весны появляются статьи советских ученых с критикой политики прошлого.
• Усиливаются контакты с западноевропейскими лидерами, становятся регулярными визиты министров иностранных дел и более частыми контакты Горбачева с главами государств и правительств.
• Декабрь 1988 г.: выступая в ООН, Горбачев заявляет об одностороннем сокращении числа советских военнослужащих на пол миллиона и провозглашает «общие интересы человечества» основой советской внешней политики.
Программа Рональда Рейгана 1984 года стала непризнанной основой для нашего взаимодействия: сокращение вооружений, выход из военного противостояния в третьих странах, выработка уважительного отношения к правам человека и снятие железного занавеса. Горбачев, будучи убежден в необходимости демократизировать Советский Союз и вести внешнюю политику на основе общих интересов человечества, способен был рассматривать прогресс в этих вопросах как общую цель. Мы больше не играли в игру «сумма–ноль», где одна сторона автоматически теряет, когда другая выигрывает. Теперь могли выигрывать обе: и мы и они.
Вот почему Горбачев не капитулировал перед «требованиями» США, когда начал вести переговоры по пунктам программы» предложенной нами. Он и его коллеги постепенно приходили к пониманию, что эта программа определяет ключевые вопросы и что американские предложения не повредят мирному Советскому Союзу.
Нигде произошедший на советской стороне сдвиг не был более впечатляющим, как в сфере прав человека. На протяжении 70–х и начала 80–х годов нарушения советским режимом принятых международных принципов являлись серьезным препятствием для улучшения отношений. Наложенные им ограничения на свободу передвижения и эмиграции вызвали к жизни поправку Джексона—Вэника к Торговому Закону США от 1974 года, которая лишала СССР нормального торгового статуса до тех пор, пока он отказывается разрешить свободу эмиграции.
Брежнев, хотя и вносил изменения в существующую в СССР практику в надежде добиться конкретных уступок от Соединенных Штатов, всегда решительно отказывался считать права человека законным предметом для обсуждений и переговоров с иностранными государствами.
Горбачев, придерживавшийся поначалу старых позиций, в 1987 году согласился обсуждать данный вопрос, а к 1988 году права человека прочно заняли место в программах обеих сторон. В августе того года я обратился к Шеварднадзе с просьбой выпустить нескольких политических узников. Он сразу же согласился ознакомиться с их делами и либо решить их благоприятно, либо объяснить, почему такое невозможно. (Какой контраст со взрывом возмущения по поводу вмешательства во внутренние дела, какой я получил бы от Громыко!) И затем он сказал, что займется этим не потому, что мы об этом попросили, а потому, что это в советских интересах, поскольку советские руководители решили создавать государство, основанное на торжестве закона, для них стало важно укреплять права личностей.
Я уверил министра, что это наилучший из способов достичь чего–либо. Мы долго убеждали Советский Союз выказывать больше уважения к человеческим правам своих граждан не потому, что желали получить от этого какие–либо выгоды, а потому, что эти принципы важны, если все мы хотим жить в мире и спокойствии. Тот факт, что теперь советские руководители понимают это, добром скажется на наших отношениях в будущем.
Лица друзей
Встреча Горбачева лицом к лицу с Соединенными Штатами также подвигла его согласиться с американской программой. Один случай в особенности оказал на него глубокое впечатление.
Официальные мероприятия 10 декабря 1987 года, на третий день пребывания Горбачева в Вашингтоне, начались завтраком в честь вице–президента Буша в советском посольстве на Шестнадцатой улице. После завтрака, в соответствии с планом, американским гостям предстояло сопровождать Горбачева в кавалькаде машин до Белого Дома на встречу с президентом Рейганом.
Однако, когда завтрак завершился, нас попросили немного задержаться в советском посольстве, пока Горбачев свяжется с Москвой, Мы знали, что нами было предложено заявление в отношении стратегических вооружений, выходившее за рамки прежде согласованной советской позиции, и мы решили, что Горбачев захотел, прежде чем подписать, уточнить все с коллегами по Политбюро.
Итак, мы ждали… и ждали… и ждали. Что за проблема обсуждалась, нам не сообщили, сказали просто, что Горбачев пока еще к отъезду не готов. Я вообразил себе, что он дожидается, пока опросят всех членов Политбюро.