Шрифт:
Март – самый отвратительный месяц года. В календаре весна, а на улице снег, и холод, и гололед, и все те же ранние сумерки… хотя нет, конечно, не совсем те – а все ж. Никакой весны, и только запах мимозы, продающейся там и сям, напоминает о том, что 8 Марта все еще празднуется всеми заинтересованными сторонами. Но вообще, если вдуматься, март – это гадко.
Марина вбежала в кабинет, на ходу расстегивая шубку. Ровно в девять нужно включить компьютер, иначе Алена оштрафует, и будет гундеть и придираться, и настучит шефу, и… Марина нажала кнопку входа, экран замигал, выдав окно для ввода пароля. Пока добежала от стоянки до офиса, руки успели озябнуть,
Окно времени показало 8:57. Марина сняла шубку, повесила ее в шкаф и с облегчением вздохнула. Так, надо бы просмотреть почту. У Алены есть милая манера бросить ей какое-то задание поздно вечером, а утром устроить истерику по поводу плохой работы юротдела. И хотя весь юротдел состоит из одной Марины, но шеф всякий раз морщится, встречая ее в коридоре, Алена постаралась.
Конечно, в почте есть послание от Алены. Марина внутренне напрягается – писем несколько, в одном пакет документов и договор от нового поставщика, в другом – документы, необходимые для подписания с уже существующим партнером. Это рутина, Марина отправляет документы на печать – не любит читать с экрана компьютера. А вот еще письмо, непонятно от кого – в списке контактов этого адреса нет. Марина досадливо морщится – спамеры просто достали своими рассылками с предложениями купить что-нибудь ненужное. Марина помечает письмо галочкой и отправляет в спам. Некогда глупостями заниматься, если Алена в кабинете, то скоро позвонит, и к тому времени ей нужно предоставить полный анализ нового договора и обсудить протокол разногласий.
– Привет, Маринка.
Сисадмин Витек, тощий, вечно всклокоченный, похожий на молодого лиса, заглянул в кабинет. Он неплохой парень, но странный – впрочем, Марина никогда не видела других сисадминов. Все они странные, эти компьютерщики, и на вид всегда – обнять и плакать.
– Привет. – Витек скрутил головку бутылки, которая угрожающе зашипела, и Марина, не отрываясь от документа, протянула свою чашку, а он наполнил ее шипящей, пузырящейся кока-колой. – Вот твой бургер.
– Спасибо, дорогой. Что бы я без тебя делала!
– Сидела бы голодная. Ладно, пойду я, скоро Голощапова явится, надо закрыться в серверной.
– Счастливый человек…
– В этом вопросе – безусловно. Не позволяй ей помыкать тобой.
– Вить, ну не начинай, а? Мне нужна эта работа.
Марина вгрызается в бургер, показывая, что аудиенция закончена. Хороший парень – Витек, но он не понимает, что Марина не может потерять работу – на руках одиннадцатилетняя Ритка, кот, квартира и машина, и все это требует денег, а где их взять, деньги? Правильно, заработать, и ради этого нужно терпеть Алену, шефа, гадюшник за дверями кабинета. И вот Витек, с которым она скорешилась в первый же месяц пребывания здесь – он пришел через неделю после нее, и они как новенькие в коллективе больше общались между собой, установив свои правила и ритм для болтовни. Витек живет на площади Маяковского, рядом с киоском «Королевский бургер», и по утрам он покупает себе и ей на завтрак замечательный, восхитительно пахнущий бургер – с хорошо прожаренным мясом, с солеными огурцами, горчицей и кетчупом. И все это, запитое чашкой шипучки, поднимает настроение и служит топливом для напряженно работающего мозга. Бургер большой, и Марина, как всегда,
Телефон ожил как раз в момент, когда Марина отметила маркером последний спорный пункт в договоре. Полдесятого. Вот же ж зараза…
– Марина Анатольевна, зайдите ко мне.
Марина собирает бумаги и поднимается. На столе стоит небольшая иконка – Матрона Московская повернулась к ней, и Марина мысленно просит: Матронушка, помоги мне, пожалуйста! Помоги!
Потому что если уж Матрона не поможет, то никто не спасет.
– Я до сих пор не дождалась от вас отчета по договору со «Скифией».
– Алена Вячеславовна, половина десятого. Я только что закончила.
– Я вам вчера его послала.
– Я видела. В одиннадцать вечера.
– И что? Давайте, что там у вас.
Марина кладет перед ней текст договора, перемеченный желтым маркером. Так она выделяет спорные моменты, и только их читает Алена, помечая ручкой то, что принять нельзя никак, и высказывая свои требования.
– Сделайте протокол разногласий и покажите мне.
– Сейчас сделаю. Вы прислали мне дополнительное соглашение от «Леды», по процентам с дистрибуции, но цифр там нет.
– Цифры возьмете у Нади, подписать и отправить курьером нужно сегодня до конца дня.
Марина собирает свои бумаги и выходит из кабинета. Сердце ее бешено стучит – сегодня вроде бы буря прошла стороной. Но еще не вечер, конечно.
Открыв кабинет, Марина тянется за шоколадкой – с вчера осталась половинка плитки – и откусывает горьковатый шоколад, а сама осторожно гладит иконку Матроны. Это ее персональное чудо – Матронушка, ее спасение во всех бедах.
– Хорошо бы тоже закрыться в кабинете…
Но такого она себе не может позволить. Сейчас потянутся торговые агенты с документами, может прийти кто-то из бухгалтерии, да и шеф вполне может заглянуть – хотя это вряд ли. Марина чувствует, что не нравится ему – но к ее работе придраться сложно, и только Алена всегда находит причину. Видимо, на каждой фирме есть кто-то такой, кто портит жизнь всем остальным и кого все дружно ненавидят и боятся – пойди найди новую работу, а Алена запросто может подвести под увольнение, было уже, и не раз. Она как-то нюхом чует тех, кто цепляется за место, и изводит особо изощренно.
– Маринка, ты видела?
Это Оксана, бухгалтер. С ней у Марины сложились почти дружеские отношения, может, потому, что она иногда подвозит ее до дома – все равно ведь по пути.
– Что? – Марина оторвалась от работы и мрачно смотрит на вошедшую. – Оксан, я занята.
– На почту сегодня всем сотрудникам пришло письмо. – Оксана не обращает внимания на Маринино недовольство, ее распирает от новостей. – Маринка, ты что, не получала?
– Что-то было, я кинула в спам, и все.
– Только ты могла это сделать. – Оксана фыркает. – Открой и посмотри.
– Давай потом, я сейчас занята.
– Ты всегда занята. Открой, пока Витька не удалил.
Вздохнув, Марина сворачивает документ, над которым работала, и снова открывает почту – проще покориться, чем препираться час. Письмо открывается, фотографии грузятся достаточно быстро. На них шеф с Аленой, в очень недвусмысленном положении. Марина вздыхает – ничего не меняется, везде одно и то же: грязь, гадость…
– А мы-то все гадали, чего это он как загипнотизированный, во всем ее слушается и все ей прощает? А вот оно что! Элеонора ему этого не спустит…