Смерть Колокольчика
Шрифт:
Довольно скоро его хлопчики начали побеждать на престижных соревнованиях, а кадровики из Центрального Комитета повели уж с Иваном Ильичом первые прощупывающие беседы перед тем, как воткнуть его кандидатуру в резерв на выдвижение…
И тут случился маленький казус с перестройкой, и последующим за ней крахом Советской власти…
Сперва с протяжным свистом гикнулась Коммунистическая партия Советского Союза, и горкомовское удостоверение пришлось публично сжечь на одном из демократических митингов как доказательство своей «правильно-демократической
Затем обессиленное внутренним раздраем государство перестало финансировать большой спорт, а ведь без огромных денег великих рекордов не совершишь, да и обычных железяк в спортзале — не покидаешь!.. Хотя бы — потому, что бесплатные талоны на усиленное питание спортсменам давать перестали, питаться же на свои — средств не хватало, а с голодным желудком в спорте делать нечего… И о поездках на важные международные соревнования можно позабыть!..
И на этом этапе многие современные Семчагину тренеры и компартийцы растерялись и опустили руки… Некоторые из былых чемпионов докатились до того, что торговали на рынке водкой — это они-то, перед мужеством и мастерством которых преклонялись миллионы людей в стране и в мире!..
А Борода и теперь — не скис… Бросил спорт на фиг, и — ушёл в крупный бизнес.
Что в бизнесе главное?.. Нет, не деньги, как некоторые подумали, а — репутация!. За Семчагиным — славное и известное многим имя!.. Иному пользы от того было б — ноль с копейками,
Борода же, взяв у серьёзных людей кредит под терпимые проценты, вложил его в закупку кое-какого ширпотреба у своих давних московских знакомых (ведь кроме честного и славного имени, у него ещё оставались и обширные связи!)… Тут — перепродал, кредит быстро вернул, снова купил там и перепродал здесь… Так и ракрутился!..
Основав целую массу фирм, развернул бурную деятельность. Умело маневрируя между необходимостью постоянно нарушать законы во имя получения сверх-прибыли, и — считаться не чтоб с законами, но хотя бы — с теми, кто сегодня реально за ними стоит, и кормится на том, что будто бы защищает законы, а на самом деле — просто имеет свой процент с доходов тех, кто эти законы нарушает и обходит…
Но отдавал на сторону он — только разумное, полагающееся к отдаче по обстановке, сверх того — никто не смог бы выцыганить или отнять у него ни гроша!.. Все это знали, и уважали за это Бороду ещё больше.
…К середине 90-х бизнес и криминал стали неразрывны. Братва наложила тяжёлую руку на всё в бизнесе, что шевелилось и подавало признаки счастливой жизни… Пробующихся сопротивляться, и не успевших обзавестись надёжной «крышей» — ломали, а скольких — попросту убили, пустили в распыл?!. О!..
Борода не хотел ни враждовать с братвой (это сулило скорую смерть!), ни сливаться с нею (понимал прекрасно, что рано или поздно усилившееся государство наведёт в стране шороху, глуша бандитский элемент похлеще динамита, и не хотел разделить судьбы не понимающих перспективы братков!), — и выбрал свой, весьма разумный и действенный путь.
Он как бы скорешился со всеми ведущими энскими мафиози (благо почти все они — выходцы из спортивной среды, почти всех он и
Борода сумел стать авторитетом у «авторитетов», как бы даже — приподнялся над ними, став чем-то вроде иконы, на которую все молятся, и к которому в трудную минуту — обращаются за мудрым советом и содействием… Оказывал братве и те или иные конкретные услуги, но при этом (что очень важно!) никогда не совершал чего-либо, позволявшего уличить его в чем-то криминальном, и тем более — особо тяжком…
Его корефаны и брателлы напористо крошили своих вчерашних друзей, сделавшихся по логике обстоятельств сегодняшними врагами… Позднее мочили они и друг дружку, заподозрив в подставах и интригах…
Смерть вырывала из сплочённых мафиозных рядов то одного, то другого накачавшего себе мускулы в давнем увлечении спортом амбала, — а Семчагин неизменно был в стороне… Обязательно каждый раз ездил на похороны очередной жертвы внутри-мафиозных разборок, стоял с угрюмым видом у гроба, произносил прочувственно-ритуальные слова, жал сочувственно чьи-то руки и целовал вдовьи щёки… А потом — отбывал по собственным делам, ни во что конкретное не мараясь, ни в какие отчаянные авантюры не влезая…
Он помнил и соблюдал два главных условия успеха сегодня: «не мешай» и «умей делиться»… (Тут множество уточнений и оговорок, но не буду вдаваться в детали: умные всё сами поймут, а дуракам — не объяснишь!)
Бороду любили, уважали даже. Но в то же время — понимали, что добродушие его — не от слабости, и что он без колебаний порвёт пасть любому, кто сунется в ЕГО огород…
Никто и не совался. Он стал неотъемлимой частью энского пейзажа, и казался здесь вечным как Эверест, и таким же могучим, вдобавок…
Какое-то время рядовая энская общественность даже всерьёз думала, что прекрасно всем известный Иван Семчагин — чуть ли не «крёстный отец» городской мафии… Это он-то, который по-настоящему в ту мафию даже не входил!.. А Борода и не мешал столь лестному для него заблуждению, наоборот — всё чаще мелькал на бандитских «презентациях» и «банкетах».
А однажды, во время одной из благотворительных акций (любил он привселюдно дарить что-либо дорогостоящее видным деятелям культуры и спорта!), отдавая ключи от подаренной «ауди» одному из ведущих театральных режиссёров Энска, сказал многозначительно: «Ни один автомобильный воришка на ЭТУ машину никогда не покусится…»
Что можно понять двояко. Для присутствовавших в зале при церемонии высоких милицейских чинов звучало так: чемпион пообещал сделать из будущего воришки авто лепёшку, и, наивный, надеется, что его угроза, сработав, убережёт «ауди» режиссера от угона.… Все же прочие в Энске услышали в словах Бороды другое: «Я — хозяин города! Никто тут без моего согласия никого не обворует, и не замочит, а вот если велю — то и очистят, и уроют в землю любого!..»
Красиво прозвучало, внушительно, режиссёр был доволен.