Смерть Колокольчика
Шрифт:
«Да-да, конечно…» — чуть запнувшись, ответил Дубок.
Прозвучавшая информация, преподнесённая под видом легкомысленной шутки, поразила его. У проститутки — огнестрельное оружие?.. Клофелин — очень может быть, для шлюх типично и привычно, но — пистолет?..
Меня же больше всего удивляло: а зачем ГБ сообщает нам о НЕСУЩЕСТВУЮЩЕМ пистолете погибшей?.. Если он был у Аллы, то забрать его мог только убийца… Но судя по тому, что существование «огнестрела» отрицается, у убийцы при обыске его не найдут, и госбезы заранее это знают… Откуда?..
Самое
Видел я это так: после гибели агента Скворцовой госбезы сразу же заподозрили в этом её жениха. Они знали (или — догадывались), что у Скворцовой был пистолет, и что теперь он — у убившего её Аврахова.
И тогда на Аврахова вышел один из гэбистких сексотов… Скажем — под видом «покупателя», желающего приобрести оружие сходных с оружием Аллы параметров!.. Аврахов решил воспользоваться моментом и избавиться от пистолета!.. Так госбезы точно выяснили, что оружие Аллы попало к нему, а отсюда — логичный вывод, что и убил тоже он!.. Видимо, пистолетик тот был приметный, и — с «биографией»…
Стоп, но если оружие у Аврахова уже изъято, то зачем госбезы намекают на его существование нам, ментам? А, понял… Они уверены, что Аврахов упомянет о наличии у Аллы огнестрельного оружия, и заранее давали установку: этой информации — НЕ ВЕРИТЬ, и в протокол её — не заносить…
Ведь если Скворцова имела привычку разгуливать с пистолетом, то не такая уж безобидная она была… Отсюда — только шаг к мысли, что это она сколачивала банду, а не Аврахов, и что этим кто-то стоит…
Госбезов такая мысль категорически не устраивает!..
«Может, Аврахов убивал Скворцову и не один… Возможно, ему помогал кто-то!.. Ищите…» — уже вставая, неожиданно выдал ещё одну сенсационную информацию Пётр Филимонович. Дубок только глазами похлопал, боясь что-либо спрашивать. Подполковник — «предполагает» это, или и впрямь — лишь предполагает? Или это — прямой приказ найти и второго?.. А кто он?.. Странно, что и его нам не преподнесли на блюдечке…
«Провожать меня не надо!» — остановил меня, вскочившего было со стула, Пётр Филимонович. Пожал нам обоим руки, и покинул кабинет.
Мне хотелось посмотреть, на какой машине он уедет, но не мог же я рисковать, показавшись ему навязчивым!..
Мы с начальником угрозыска молчали, переваривая услышанное. Обсуждать что-либо сейчас и здесь было небезопасно — судя по информированности подполковника о внутренних ментовских делишках, наши кабинеты могли прослушиваться…
«Займёшься Авраховым!» — наконец-то сухо велел майор. Подчёркнуто сухо, как заурядному рядовому оперу. А ведь каких-то полчаса назад, в беседе с Петром Филимоновичем, чуть ли не как своей правой. Рукой меня ему представлял!.. И прикрывал мною собственную задницу, между прочим…
Эх!.. Вот за это самое и не люблю я их всех, сук-начальников…
«Хорошо!» — только и ответил я ему.
Больше по поводу визита Петра Филимоновича ни сейчас, ни позже мы друг другу не сказали ни слова.
Глава 34.
Итак, о женихе… Аврахов Павел Михайлович, 31 год, охранник на автостоянке «Арахис» (кстати, принадлежащей уже упомянутому здесь Самсону).
В поле нашего зрения попал с начала отработки многочисленного контингента знакомых Скворцовой. Парень он видный, рослый, тренированный… Чтобы не терять и даже усовершенствовать свои спортивные навыки — регулярно посещал секцию каратэ при спортивном обществе «Буревестник», — ту самую, куда ходила и Алла…
Довольно быстро из бесед с членами секции всплыло, что Павел и Алла, будучи в приятельских отношениях, иногда встречались и за пределами спортивного общества… Ну а всех выявленных аллочкиных знакомых мы незамедлительно приглашали в РОВД, и опрашивали…
Пару раз меня посылали в секцию за Авраховым, и, в ожидании конца тренировок, я сидел среди редких зрителей в спортивном зале, наблюдая, как под наблюдением мордато-самоуверенного тренера — сенсэя пара дюжин пожелавших добровольно расстаться со своими денежками (плата за учёбу была высокой!) ради накачки мускулов и повышения жизненного тонуса мужиков и бабёнок с молодецким хеканьем сотрясают тесненький зал подсечками, хлобыстаньем друг дружкой о тотами, и прочей зрелищной ерундой, кажущейся им непревзойдённой вершиной боевого искусства…
Потом, когда учтиво поклонившийся вместе со всеми «учениками» сенсэю Аврахов заканчивал тренировки, я провожал его в райотдел. По дороге мы обычно беседовали о том, о сём, да и на допросах я присутствовал иногда, так что составил о нём достаточно полное представление…
Лично мне он нравился. Спокойный, несуетливый, не дёргающийся по пустякам, и если одним словом, то — надёжный.
Но, правда, жизнь у него сложилась не без заковычек и сложностей… Достаточно сказать, что за его плечами было две судимости!..
Отца у него не было, он рос сорванцом у матери-одиночки. После 8-го класса отдан ею в суворовское училище — «пусть станет настоящим мужчиной!» Строгость армейского бытия с его размеренностью и долговременной определённостью приглянулась Паше, и после «суворовки» он отучился в инженерно-командном военном училище, вполне успешно закончив его…
Далее — лейтенантские погоны и годы военной службы, причём не где-нибудь, а в некой «бригаде особого назначения» (попросту говоря — в армейском спецназе)… Побывал в «горячих точках», набрался боевых впечатлений, испытал, что это такое — пролитая тобою человеческая кровь…
…Почему в итоге демобилизовался из армии — не объяснял, но полагаю — не по своей инициативе… Сейчас вооружённые силы сокращают чуть ли не ежегодно, — так во время одного из таких сокращений и турнули молоденького лейтенантика из кадров, не спрашивая его собственное мнения. …
Но, полагаю, заартачься он, вцепись в армейские перспективы зубами и ногтями, заори как бешенный: «Не расстанусь с любимым офицерством!», — снизошли бы до милости, оставив пока что служить и дальше, — в армии любят преданных и бездумных… Но он не был идиотом, и не хотел лить свою и чужую кровь неизвестно ради чьих интересов, пышно прикрываемых лицемерными словесами…