Смерть на двоих
Шрифт:
– Руперта?! – Переспросил Его Высочество изумленно и возмущенно. Изумления все же было больше. – Сестра Питера просит за личного друга Якова и моего убежденного врага?! Как это понимать, мисс Дадли?
– Сир, – произнесла девушка, слегка опережая события, – этот человек не враг вам. Он в самом деле друг Якова Стюарта, но… вам он не враг. Он не питает страсти к политике, он просто дружил с королем.
Вильгельм встал. Обошел стол вокруг и остановился перед коленопреклоненной Вивиан.
– Встаньте. Вы полагаете, что дружить с королями – это и
– О нет, – ответила девушка, не поднимаясь, но продолжая смотреть на принца своими огромными глазами, – думаю, что это совсем не просто. Но у Руперта получалось. И он пытался защитить не монарха, а друга.
– Допустим… Я с вами не согласен, но допустим. Встаньте же, я не могу беседовать с вашей макушкой, – с легким раздражением приказал Вильгельм. Вивиан подчинилась. – Но допустите тогда и вы, что через неделю или через месяц Яков возвращается в Англию. И если он попросит своего верного друга помочь ему вернуть корону, что ответит верный друг? А Руперт – опасный противник. Он умен – во-первых. У него большие связи – во-вторых. Мне не нужен «Запечатанный узел», спасибо. Так что, простите… Вы можете просить меня о чем-нибудь другом и будьте уверены – отказа не будет. Но я не стану миловать человека, который при первой же возможности попытается выбить почву у меня из-под ног. Тем более не стану, потому что очень уважаю Руперта и знаю, что как раз у него это вполне может получиться.
Принц сказал свое слово. Было очевидно, что решения своего он не изменит. Больше ничего не оставалось, только уйти.
– Сир, – упрямо произнесла Вивиан, – вы любимы народом и знатью, это редкий случай. Неужели вы думаете, что вашей власти может угрожать одинокий, уже немолодой человек, который всегда хотел только одного: спокойно жить в своем поместье и охотиться на лис?
– В том-то и беда, что он одинок, – пожал плечами принц, – была бы у него семья: жена и пятеро детишек, поостерегся бы лезть в авантюры моего дорогого тестя. А так – его ведь ничто не держит.
Вивиан вскинула голову. Это намек? Или ей послышалось? Ведь Его Высочество – голландец…
– Сир, в вашей стране, если мне не изменяет память, есть такой древний обычай, – заговорила она, – если невинная девушка берет в мужья осужденного на смерть – его должны помиловать.
Вильгельм кивнул. И взглянул на нее с новым интересом.
– Я… беру в мужья Руперта.
– Вот как? – Принц покачал головой. И улыбнулся. – Ну что ж, мисс Дадли. Это меняет дело. Пожалуй, я смогу удовлетворить вашу просьбу о помиловании виконта Каслри. Но только после свадьбы, которая состоится прямо в Ньюгейте. Обвенчает вас тюремный священник. Свидетелем буду я сам. Других гостей не будет.
– Благодарю вас, – Вивиан подавила желание кинуться на шею этому странному человеку или снова упасть на колени. Вспомнив наставления Уимзи, она лишь присела в легком реверансе и повторила: – Благодарю вас, сир. Пусть ваше царствование будет долгим и счастливым.
В пять минут она уложилась.
Ирис проснулась поздно. Солнце уже вовсю танцевало на светлых стенах, небольшом круглом столике и вазе со свежими яблоками. Ну, почти свежими. Нельзя требовать от жизни слишком многого, в конце концов, они ведь в море. Она рывком приподнялась на постели. Голова еще кружилась.
– Как ты, Настя?
Рик очень редко называл ее настоящим именем. То ли боялся пробудить ностальгию, которой она совсем не страдала, то ли опасался лишних ушей. Но здесь, в маленькой капитанской каюте на «Немезиде» они были одни.
– Да ничего вроде, – она прислушалась к себе, – это от голода.
– Долгополые морили тебя голодом?
– Не-а. Это я сама. Боялась, что меня отравят.
– Правильно, вообще-то, боялась. – Рик присел на край кровати. – На кой тебе понадобилось шантажировать Папу, сумасшедшая ты моя?
– Ну, – она пожала плечами, – я подумала, что из этого может выйти толк.
– Из тебя постоянно толк выходит, а бестолочь остается. Что они от тебя хотели?
– Клад, – снова пожала плечами его жена, – нашу с тобой долю. В качестве добровольно-принудительного пожертвования католической церкви. А чтобы это не выглядело как шантаж, мы оба должны были сменить веру и, желательно, постричься в монахи.
– Разбежались, – хмыкнул Рик, – боюсь, из нас с тобой хреновые монахи. Я даже «Отче наш» толком не знаю, не говоря уже о «Богородице».
– Богородица Дева радуйся… – Настя улыбнулась.
– Ты-то откуда знаешь?
– Знаю, – Настя фыркнула, представив себе мужа в сутане, подпоясанного веревкой.
– Кстати, тот монах, брат Доминик, – вспомнила она, – мне показалось, или он и вправду нам помог?
– Вправду, – кивнул Рик, – и здорово. Без него могли и не справится. Он провел нас через владения герцога, обеспечил лошадей и карету, нарисовал план.
– Зачем? Или это было его доброе дело недели? – удивилась Ирис.
– А-а, тут вот какая история. Он догадался, что тебя решили отравить. И не захотел, чтобы Папа брал еще один грех на душу. По его словам, там их и так хоть прицепом вывози.
– Он так печется за душу Папы? Такой верующий?
– Да нет. Просто брат Доминик – незаконнорожденный. Так получилось, – Рик развел руками. – Герцог – его папа. А Римский Папа – его мама.
– Опаньки! Вот это сэндвич, – Ирис даже рассмеялась, – выходит, это правда, он и в самом деле – она.
– А ты сомневалась?
– Честно говоря – да. Не могла поверить в то, что женщина пойдет на то, чтобы выбрить тонзуру.
Внезапно в дверь каюты забарабанили – очень решительно. Так ломиться к капитану мог только человек, у которого возникло ну очень срочное дело.
Рик отодвинул засов, а Ирис немедленно нырнула под одеяло.
– Что случилось, Дерек? – спросил капитан.
– Корабль. Очень странный корабль. И у него явно враждебные намерения.
– Флаг?
– Французский, – ответил помощник. – И это странно. Ведь у нас с Францией мир.