Смерть на коне бледном
Шрифт:
— Холмс! Кому какое дело, откуда он родом! Черт подери, проблема совсем в другом!
— Мне есть до этого дело, — промурлыкал себе под нос мой друг и чуть наклонился, чтобы рассмотреть задний дворик. — Вы сказали, внизу на крыше сарая было послание?
— Да, там, под окном.
— Я спрашиваю потому, — покачал головой Холмс, — что, боюсь, никакого послания больше нет. Весьма действенный, хоть и глупый фокус: написать что-то на куске льда или росистой поверхности. Буквы исчезают, когда чуть теплеет воздух. Надпись невозможно предъявить в качестве доказательства, и на свидетеля посмотрят косо. Именно так и случится, если вы кому-нибудь
— Но, к счастью, я все запомнил слово в слово!
— Разумеется! — поспешил успокоить меня Холмс. — У меня нет сомнений в вашей правоте. Но вдумайтесь: им нужно было, чтобы вы прочли послание сразу же, пока оно не испарилось. Уверен, за вами наблюдали. Быть может, следят до сих пор. Сообщение, хотя его уместнее назвать вызовом, — вот главная цель сегодняшнего представления. Что касается остального…
— «В тиши крадусь, беззвучно убиваю и, словно дым, бесследно исчезаю».
— Именно так. Ни вы, ни я ничего не услышали.
— «Учти, я только раз предупреждаю»!
— Разумеется, тут не обойтись без угроз. Эти люди — профессионалы, Ватсон, хоть и преступники. И нам лучше не забывать об этом.
— Но у нас же не осталось доказательств, послание исчезло!
— Я не стал бы утверждать этого, мой дорогой друг, — чуть озадаченно протянул Холмс. — Вы же прочитали его — вот что важно. Если бы мне потребовалось доказать существование надписи, полагаю, я смог бы это сделать. Наверняка палец, начертавший буквы, оставил след в тончайшем слое пыли, осевшей на черепице. Думаю, с помощью микроскопа мы бы его разглядели. Но сейчас перед нами гораздо более весомое доказательство.
— Голова?
— Именно. Гости нас покинули. По всей видимости, в скором времени мы еще услышим о них. Но вряд ли сегодня. Им захочется сначала нас попугать. Иначе какое веселье? Посему предлагаю наверстать упущенное и немного поспать. Совершенно очевидно, чем мы займемся поутру.
— Вот этим? — кивнул я в сторону окна.
— Безусловно.
— Но что нам с ней делать?
— Как что, Ватсон? — удивленно посмотрел на меня Холмс. — Следует все разузнать о ней. Почему мы удостоились именно такого подарка? Установив, откуда взялась голова, мы значительно продвинемся в этом деле.
Завтракать на следующее утро мы сели позже обычного. Жуткий экспонат в стеклянном сосуде накрыли тряпкой, убрали в старую шляпную коробку и отправили в чулан на чердаке. Шерлок Холмс велел ничего не говорить о событиях прошедшей ночи миссис Хадсон и слугам.
— Полагаете, нам следует ждать еще одного полночного визита?
— Нет, Ватсон, — покачал головой мой друг. — Их главное оружие — неожиданность, так что эти люди редко повторяются. Мы предупреждены, а значит, вооружены.
— К нам приходил бесшумный невидимка, — задумчиво сказал я, кладя вилку с ножом рядом с пустой тарелкой. — И исчез он, словно призрачный туман. Но как он сюда попал?
— Полагаю, — отозвался Холмс, нетерпеливо шурша страницами «Морнинг пост», — он уже был здесь.
— Но как?
— Ватсон, — вздохнул сыщик, выглядывая из-за газеты, — вы сами сказали: невозможно бесшумно забраться с улицы к вам в окно или спуститься с крыши с таким сосудом в руках. Головы не пушинки. Как же тогда преподнесли этот подарок?
— И как?
— Мой дорогой друг, на их месте я сам воспользовался бы весьма простым способом: проник бы в дом днем и спрятался. Именно так. Наверху есть прекрасное
— И эти люди все время были рядом, в нашем доме? А мы даже не догадывались?
— Определенно. Тщательно исследовав темные чердачные закоулки, мы наверняка найдем следы визитеров. Однако времени мало, не стоит терять его попусту.
— Но как они пробрались внутрь?
— Утром я побеседовал с миссис Хадсон. Вчера днем газовая компания прислала сюда двух рабочих. Обычная проверка труб. Нынче это обязательная ежегодная процедура, чтобы лондонцы не задохнулись у себя в постелях. Проработав около часа, молодчики удалились. Вернее, громко и весело прокричали «до свидания!» с первого этажа и хлопнули дверью. И один из них действительно ушел. Никто не помнит, как они выглядели. Обычные газовщики в форменных фуражках. Очень простой фокус.
— А если они вздумают вернуться?
— Сомневаюсь, что нас побеспокоят сегодня, — со вздохом отозвался Холмс и скрылся за газетой. — Помните, что сказано в послании? «Только раз предупреждаю». Вот тут они не юлят. Уведомление нами получено. В следующий раз, вероятно, вопрос будет стоять иначе: кто кому первый перережет глотку.
— Что же делать?
— Вероятно, — задумчиво произнес Холмс, снова опуская газету, — братцу Майкрофту об этих делах известно больше моего. Иногда так случается. Нужно выяснить. Сегодня первый четверг месяца, и совет клуба «Диоген» заседает ровно в одиннадцать утра. Именно там и будет Майкрофт. Так что давайте-ка попросим Билли достать с чердака нашу шляпную коробку, а потом пусть со всех ног мчится на телеграф.
Клуб «Диоген» — секретное общество, штаб-квартира которого располагается в самом сердце Британской империи. Окна клубного дома выходят на Пэлл-Мэлл с ее изящными особняками и колоннадами, респектабельными заведениями и снующими туда-сюда экипажами, тем не менее узнать о роде деятельности этого общества гораздо труднее, чем, скажем, выведать тайны магических ритуалов самых отдаленных туземных племен. От «Диогена» можно всего за две минуты дойти до краснокирпичного Сент-Джеймсского дворца с его позолоченными часами и караульными в алых мундирах, но, несмотря на близость к общественным местам, первое правило клуба гласит: его члены ни в коем случае не должны сообщать посторонним ни о его делах, ни о точном расположении. Скажу лишь, что здание находится где-то между «Атенеумом», этим воплощением изящной интеллектуальности, и «Реформ-клубом», пристанищем любителей журналистики и литературы.
Майкрофт Холмс — один из шести основателей «Диогена». Название этого весьма эксцентричного заведения происходит от имени древнегреческого философа-стоика, который всю жизнь провел в бочке. Клуб тоже проповедует безразличие к человечеству и его глупостям. Однажды Александр Великий пришел к Диогену и спросил, как ему облагодетельствовать философа, а тот попросил великого завоевателя чуть подвинуться и не загораживать ему солнце. Холмс, с усмешкой пересказывая мне эту изложенную у Плутарха историю, утверждал, что его брат наверняка ответил бы точно так же.