Смерть на коне бледном

Томас Дональд Серрелл

Лишь профессиональный вор, умеющий по-кошачьи лазать по крышам, мог подвесить сюда это чучело и при этом не разбудить меня. Благодаря Холмсу я неплохо разбирался в искусстве лондонских форточников и понимал: никто не сумел бы взобраться по стене, не потревожив меня или моего друга.

Снова уставился на меня мертвый глаз. Каким образом сосуд прикрепили к окну? И зачем? Кто это сделал? Без сомнения, неизвестный проказник хотел напугать меня до смерти, но почему?

Это не просто злая шутка. На мгновение меня обуяли сомнения: а не сам ли Шерлок Холмс устроил представление? Но я в ту же секунду отмахнулся от них. Ведь причуды моего друга всегда имели четкое рациональное объяснение, а эта патологическая выходка,

черт бы меня подрал, могла прийти в голову только сумасшедшему. Уверен, что его зловещее чувство юмора близко к помешательству. Мой же товарищ по квартире, будучи весьма эксцентричным типом, находился в здравом рассудке.

Необходимо его разбудить. Ведь ночной гость может находиться где-то поблизости. Я подошел к распахнутому окну и выглянул во дворик. Никого. Я уже почти отвернулся и вдруг заметил на крыше сарая, блестевшей в отраженном свете звезд и газового фонаря, послание. Ночь выдалась холодной, и на черепице осела роса. Кто-то, по всей видимости, пальцем начертал на ней большими неровными буквами:

В ТИШИ КРАДУСЬ, БЕЗЗВУЧНО УБИВАЮ И, СЛОВНО ДЫМ, БЕССЛЕДНО ИСЧЕЗАЮ. ЧИТАЙ И ПОМНИ: ТВОЯ ПЛАТА — ЖИЗНЬ, И ВЫЗОВ МНЕ БРОСАТЬ ОСТЕРЕГИСЬ.

Вероятно, автор усомнился, что ему удалось доходчиво выразить свою мысль, и чуть ниже под четверостишием дописал еще одну строку. А потом спустился на улицу по водосточной трубе.

УЧТИ, Я ТОЛЬКО РАЗ ПРЕДУПРЕЖДАЮ.

Если я чего-то и поостерегся бы в тот момент, так это снова выглядывать в окно, — подлец мог караулить внизу. Нашарив ключ, я отпер небольшой книжный шкаф-бюро. Он достался мне от еще отца и в течение многих лет служил своему хозяину верой и правдой.

В верхнем ящике, аккуратно завернутый в льняную тряпицу, лежал мой армейский револьвер, старый добрый веблей модели Мк-1. Как раз недавно я вычистил его и смазал. В компании с ним я готов был встретиться с любым форточником или привидением. Улажу все наши разногласия первой же пулей.

Интересно, как Холмс воспримет мое вторжение в столь неурочный час и что скажет, услышав поистине дикую историю. На часы я не посмотрел, но, уже стоя на лестничной площадке, расслышал отдаленный колокольный звон в церкви Святой Девы Марии в Мэрилебоне. Четыре часа утра. Помедлив мгновение, я тихонько постучал в дверь спальни, а потом распахнул ее, не дожидаясь приглашения и держа в одной руке заряженный револьвер: ведь наш сумасшедший и, по-видимому, смертельно опасный гость мог в тот момент как раз заносить над Холмсом оружие.

Сыщик смотрел прямо на меня, голова его лежала на подушке, но сна не было ни в одном глазу.

— Холмс! — прошептал я. — Кто-то забрался в дом!

— Неужели? — спокойно отозвался мой друг. — Что-нибудь украдено? Проснулись ли миссис Хадсон, Билли и горничная?

— Ничего не украдено, но кое-что подкинуто!

Я пересказал историю своих злоключений. С каждым словом она мне самому казалась все более нелепой. Холмс выслушал, не изменившись в лице, и накинул халат.

— На моем окне висит сосуд, наполненный, по всей видимости, формальдегидом, а в нем — половина человеческой головы. Туда его подвесили, пока я спал. Но с самого момента пробуждения я ничего не слышал и не видел.

Как дико! А что, если мы вернемся в спальню, а страшилище исчезло?

— Это все? — уточнил Холмс, внимательно посмотрев на меня.

— Все? А вам мало? Однако есть кое-что еще. Кто-то написал послание на покрытой росой крыше сарая. Этот тип, по его словам, «беззвучно убивает». И «только раз предупреждает». Видимо, это и есть предупреждение. Сумасшествие в чистом виде.

— Хорошо, — задумчиво кивнул

сыщик, поднимаясь на ноги и надевая ковровые тапочки. — Превосходно. Чего-то в подобном роде, Ватсон, я и ожидал. Послания или гостей. Просто замечательно, что они явились так скоро.

— Ожидали? Какая дикость! И кто эти самые «они», позвольте узнать!

— Совсем не дикость, — ответил Холмс уже с лестничной площадки. — В наших обстоятельствах я назвал бы это неизбежностью.

— Но, бога ради, почему? И какие такие у нас обстоятельства?

Холмс остановился на пороге моей комнаты и уставился на жуткий сувенир, оставленный ночным пришельцем.

— Я бросил Джорджа Мередита, — сказал он, поворачиваясь ко мне, — и предавался размышлениям. Ночь — самое удобное для этого время. Давайте рассуждать здраво. Можно со всей уверенностью заключить: Джошуа Селлон, капитан военной полиции, погиб из-за своей уверенности (и эту уверенность подкрепляли доказательства, предъявленные майором Патни-Уилсоном) в том, что Иахлеила Брентона Кэри убили в Индии и тем самым заставили замолчать навеки. Капитан Кэри и, вероятно, его жена, в свою очередь, были убеждены, что принц империи не случайно попал в руки туземцев, что это тщательно спланированное преступление. Майор Патни-Уилсон пострадал от того же человека и выступал на стороне Кэри. Оба они квартировали неподалеку от Хайдарабада и разделяли верность принципам Евангелической церкви. Десять против одного, что они ходили в одну и ту же полковую часовню и, определенно, одинаково истово жаждали избавить мир от Роудона Морана.

Холмс на мгновение замолк и обвел комнату глазами, словно опасаясь, что нас подслушивают.

— После смерти Кэри, — продолжал он, — Патни-Уилсон устроил нелепый маскарад, притворился Сэмюэлем Дордоной и отправился выслеживать убийцу своей жены. Он не преуспел, но сделал все возможное, чтобы подставиться под пулю. Наш клиент, несомненно, отказался от своих намерений, но все же ради собственной безопасности ему необходимо вернуться в Индию.

— А ночной гость?

— Они следили за нами все это время и именно потому явились сюда, только и всего, — пожал плечами Холмс, не отрывая взгляда от страшной головы. — Мы на глазах у всех заходили в Карлайл-меншенс — дом, где застрелили капитана. Конечно же, убийцы наблюдали за ним. Мы открыто обращались к Альберту Гиббонсу, бывшему сержанту Королевского флота, доверенному лицу военной полиции. Те, кому известно о нем, конечно же, обратили внимание и на нас. Вы что, думали, мы уйдем оттуда незамеченными? Лично я рассчитывал на слежку и был бы разочарован, если бы нас оставили в покое!

— Но ведь квартира в Лэндор-меншенс пустовала?

— Именно по этой причине. Ее собирался снять некий мистер Рамон. Глупая анаграмма имени Моран. По всей видимости, он еще не добрался до Англии, но дает нам понять: игра началась. Потому здесь и появилась голова. Нужно разобраться в его поступках. Моран охоч до развлечений, люди для него — всего лишь марионетки. Именно об этом он и напоминает: наши жизни в его руках. Неужели вы думали, что мы больше не услышим об убийстве в Карлайл-меншенс?

— Я на это надеялся и рассуждал иначе.

— Вот как? Ну а я был уверен: представление вот-вот начнется. И потому сегодня ночью спал, вернее, бодрствовал с пистолетом под подушкой. Мой крошка лару больше подошел бы даме, но в данных обстоятельствах он весьма полезен и просто незаменим. Лучше перестраховаться. Теперь давайте рассмотрим наш подарок.

Холмс внимательно оглядел половину головы в стеклянном сосуде, словно то было произведение искусства.

— Мои познания во френологии, — заявил он чуть погодя, — подсказывают, что родиной этого человека была Восточная Африка. Хотя нет, скорее, побережье Сомали. Орлиный нос и гордый челюстной угол — Эфиопия или какое-нибудь кочевое племя из Южного Судана? Рискну остановиться на этой версии.