Смерть на мосту
Шрифт:
Ее фурии твердят:
«Кэмбри, решайся. Решайся!»
«Если не рванешь с места, он убьет тебя прямо сейчас…»
Полицейский вышел из машины, он возвращается.
Она слышит, как под ногами хрустит гравий, словно трескается яичная скорлупа. Кэмбри неловко снимает руку с рычага, он автоматически становится на прежнее место. В зеркалах заднего вида заметен его приближающийся силуэт – от досады у нее горят щеки.
«Ну что, Кэмбри? Это был шанс,
«Твоя судьба предрешена».
На этот раз он облокачивается на крышу ее машины, как на свою. Теперь он ведет себя более раскрепощенно, свободнее. Он наклоняется и отдает Кэмбри ее водительское удостоверение. Она забирает его и замечает, что на руках у полицейского надеты черные перчатки. Они уже были? Или только что натянул?
– Пожалуйста, выйдите из машины, – говорит он.
– Что? Не расслышала.
Он снова заглядывает в салон, все еще облокотившись на «Тойоту». Теперь она чувствует его дыхание. Он явно принимает какие-то антациды [9] со вкусом клубники.
9
Антациды – лекарственные препараты для лечения кислотозависимых заболеваний желудочно-кишечного тракта путем нейтрализации соляной кислоты.
– Заглушите двигатель, выйдите из машины и пройдите со мной.
– Зачем?
– Я объясню. Пройдемте со мной.
Ключи от машины она не отпускает. Наоборот, сжимает крепче.
Он улыбается.
– Беспокоиться не о чем.
– Я знаю.
– Это обычная проверка.
Судя по черной нашивке на форме, его имя Раймонд Райсевик. Надо запомнить – Кэмбри их беззвучно проговаривает. Вдруг так зовут чьего-то мужа или отца, что лежит сейчас в канаве лицом вниз. Имя странное, а когда она сама его произносит, звучит поэтично. Немного демонически.
– Послушайте, Кэмбри, я же сказал, что беспокоиться не о чем, – улыбка с лица исчезла.
«Кэмбри».
Из его уст имя звучит словно чужое. Будто между лопаток провели кубиком льда. Она понимает, что это все происходит на самом деле. Он – не видение из ее головы, которых, как сказал врач, бояться не следует. Он – высокий и крупный мужчина. Из плоти и крови и стоит прямо перед ней. Кто знает, может, он здесь и хочет ее убить.
На месте он не остался. Обошел «Тойоту» спереди, изучил шины, осмотрел машину вдоль и поперек, словно продавец, торгующий автомобилями, потом подошел к пассажирскому окну…
– Что вы делаете?
Он не ответил. Он засунул руку в окно…
– Эй!
…и вытащил рюкзак за лямку. Кэмбри потянулась за рюкзаком, но было слишком поздно.
– Эй, ублюдок! Что ты творишь…
Он расстегнул рюкзак, вытащил куртку и рыболовные снасти. Он достал красную канистру с бензином и потряс ее, внутри плескалось топливо. Он неодобрительно
– Кто-то сливал топливо в районе Магма-Спрингс, – заявил полицейский, возвращаясь к ее окну и сжимая резиновый шланг, словно кишку. – Молодая женщина, живущая в машине голубого цвета. Об этом твердит весь город.
– Им, видимо, больше нечего обсудить.
– Кэмбри, это не смешно.
– Не смешно красть бензин?
Райсевик нахмурился и с грохотом швырнул канистру на асфальт. Резиновый шланг он тоже бросил. И снова показал жестом, но уже более настойчиво:
– Выходите из машины.
– Не выйду.
– Кэмбри, выходите.
Ее загнали в угол – она идет в наступление. По-другому никак.
– Что вы там делали?
Он отреагировал как змея, которую дернули за хвост, а она тут же набросилась и укусила, и резко ответил:
– Не понял?
– Вы были в лесу, – говорит Кэмбри, – разводили костры, а потом увидели меня и бросились в погоню, – она смотрела ему в глаза. – Почему?
Он не ответил.
– В чем дело? А?
Кэмбри слишком поздно все поняла – слова уже сказаны.
«Теперь ему придется меня убить».
Теперь он точно знает: она все видела. Кэмбри поняла, что увидела что-то важное и сама вынесла себе смертный приговор. Вот так взяла и выдала себя, как полная дура.
«Я не оставила ему выбора».
Ветки сосен трутся друг о друга, словно шепчут. Легкий ветерок врывается в открытые окна. Ночь будет прохладной. Прохладной для июня.
– Я все объясню, – сказал Райсевик. – Договорились? Вы это хотели услышать? Но одно условие – здесь я говорить не буду. Пойдемте в мою машину, и я вам в подробностях объясню, что там происходило и что вы видели.
– А как насчет преследования до города? – не успокаивалась она. – В какой стороне департамент шерифа? Покажите, и я поеду прямо туда. Вы – за мной, и там мы все обсудим…
Он покачал головой.
– Нет? Но из своей машины я все равно не выйду.
Он покачал головой сильнее. Она заметила, что облокачивается он теперь не двумя, а одной рукой. Вторая лежит на рукоятке пистолета.
– Мэм, мне нужно, чтобы вы выключили двигатель и вышли из машины.
– Мне нужно, чтобы ты взял в рот и отсос…
– Кэмбри! – он продолжал резко качать головой. – Вы должны подчиниться. Все гораздо серьезнее, чем вы думаете. Считаю до трех.
– И что тогда?
– Узнаете, если не выйдите из автомобиля, – ответил он.
– Вы не полицейский.
– Один, – считает он.
Ее взгляд останавливается на его руке, которая лежит на черном пистолете «Глок», кобура которого пристегнута к ремню, и она немного успокаивается.
– Послушайте, я просто ехала домой. Я никому не расскажу, что видела…