Смерть на мосту
Шрифт:
– Два.
– Да я даже не поняла, что увидела, – ее голос дрожал. – Что тут такого. Прошу…
– Три.
Он расстегивает кобуру – слышны два щелчка, потом его рука сжимает рукоятку пистолета.
– Подождите, подождите, – говорит Кэмбри, поднимая руки и высовывая ладони в окно. – Выхожу. Хорошо? Я выхожу из машины и пойду с вами. Вы не могли бы… сделать шаг назад? Пожалуйста, – она кивнула вниз, на его ноги. – Мне надо открыть дверцу.
Молчание. Напряжение в воздухе спало.
Немного подумав, Райсевик кивнул. Он сделал два шага назад.
– Спасибо.
Кэмбри
Глава 5
Лена
Лене совсем не понравилось, что Райсевик так долго сидит в своей машине.
Он все еще говорил по рации. Подносил маленький черный передатчик ко рту, периодически поглядывая на нее сквозь тонированное лобовое стекло. Она видела, как шевелятся его губы, но слов не слышала. Чтобы разговор остался в тайне, он закрыл окно.
Она помахала ему. Он помахал в ответ, виновато улыбаясь, словно говоря: «Почти закончил».
Лена обернулась и посмотрела на покрытый смогом горизонт. Нельзя было потерять настрой. К разгадке она была все ближе и ближе. А это внезапное ожидание ее сбило.
«С кем он там разговаривает?»
Ей это не нравилось. Совсем не нравилось.
В правой руке она держала айфон. Связи здесь не было, но в ожидании, пока закончится разговор, она бездумно листала СМС-сообщения, хотела добраться до последнего сообщения от сестры. Это было подобие предсмертной записки, которую Кэмбри Нгуен удосужилась оставить миру.
Обычно во сне Лена не слышала сигналы телефона, но почему-то именно это сообщение разбудило ее после полуночи восьмого июня, словно было заряжено негативной энергией. Она помнила, как после сигнала резко открыла глаза и увидела отражающееся на потолке голубое свечение. Она перекатилась на бок и, прищурившись от яркого света экрана, прочитала последние слова сестры:
«Пожалуйста, прости меня. Я не могу с этим жить. Но ты, капрал Райсевик, надеюсь, сможешь».
Лена прочитала его один раз.
Затем она перекатилась на другой бок и снова заснула.
Ей и в голову не пришло, что ее сестра совершила самоубийство. Это происходит с другими, в других семьях. В полусне она решила, что СМС-сообщение отправлено не тому. «Капрал Райсевик» вполне могло быть прозвищем одного из ее парней, тунеядцев и мошенников. Может, она встретила его в Канзасе, Флориде, на Шри-Ланке или куда ее там черти занесли. Просто непонятная весточка из кочевого мира сестры. Что там за извинение? Локальная шутка? Намек на угрозу? Зная Кэмбри, это могло быть и первое, и второе, и третье одновременно.
В то утро Лена спала до десяти. Ее разбудил телефонный звонок от матери, которая давилась слезами. С ней связались из полиции штата Монтана.
Лена никому не сказала, что ночному СМС-сообщению сестры она значения не придала. Она сказала, что увидела его не сразу.
И это не имело значения – когда Лена его получила, Кэмбри уже была мертва больше суток. Она набрала сообщение за несколько минут до смерти и попыталась отправить его с моста Хэйрпин, где нет связи. Мертвая
И его не восприняли всерьез.
Хоть от полученного СМС Лене было не по себе, она была рада, что сестра, которой никто никогда не был нужен, ей написала. Это немного уменьшило ее душевную боль – что Лена все-таки что-то для нее значила, раз удостоилась последнего послания. Даже такого странного и подозрительного.
В особенности странным и подозрительным было последнее предложение: «Но ты, капрал Райсевик, надеюсь, сможешь».
Какого черта?
Что это означало?
Никто не знал, что это значит. Зачем в предсмертной записке упоминать случайного прохожего, который остановил твою машину за час до суицида? Почему не написать семье, оплакивающим ее родственникам, что сейчас в ужасе? Почему она ничего не объяснила? Совсем ничего. На поминальной службе родители стоически улыбались и держались как могли, но, по ощущениям Лены, Кэмбри отправила ей личное оскорбление. Напоследок показала ей средний палец.
О тайнах, связанных со смертью сестры, надо забыть. Кэмбри требовалось сказать только одно, и Лена хотела услышать только одну фразу: «Я тебя люблю…»
Ее мысли прервал металлический щелчок.
Это хлопнула дверца машины.
Райсевик возвращался. Наконец. Теперь он казался другим – натянул улыбку до ушей, словно маску.
– Прости, что так долго.
– Ничего страшного, – она вытерла слезу.
– Эта рация напоминает мне мою жену, – сказал он, выдавив из себя смешок. – Не умолкает целый день. Ни на час ее не заткнуть! Боже, я и во сне ее слышу, только теперь у меня бессонница.
Его губы снова растянулись в улыбке, и он стал напоминать морского черта. Напряжение, которое нарастало в течение последних нескольких минут, полностью испарилось, и Райсевик снова превратился в дружелюбного, сочувствующего (хотя и психически нездорового) человека, которого Лена впервые увидела перед кафе «Магма-Спрингс».
– С кем ты разговаривал?
В девятнадцати милях от них мужчина, скрываемый темнотой, еще с минуту держал рацию в руке, потом с щелчком поставил ее на место. Рядом лежала написанная от руки записка:
«Лена Нгуен. Мост Хэйрпин».
На секунду он задумался, потом дописал:
«Не вооружена».
– С диспетчером, – сразу же ответил Райсевик. – Пожарные, первая группа, передали, что поменялось направление ветра. Теперь огонь из Бриггс-Дэниелса идет сюда, нужно эвакуировать всех южнее автострады I-90. Думаю, на сегодня хватит. Я ответил на все твои вопросы?