«Смерть» на языке цветов
Шрифт:
Это было мудрое замечание, и Лиля подумала о том, что надо бы донести мысль про привезенный заранее цветок до Бакланова, вот только станет ли он слушать? Можно, конечно, за его спиной попросить Зубова опросить продавцов близлежащих цветочных магазинов, не покупал ли этим утром у них кто-нибудь тигровую лилию. Чисто теоретически любой человек, включая Сергея Лаврова, мог незаметно выйти из здания, добежать до магазинчика и купить цветок. С другой стороны, это же глупость какая-то.
– Валерия Сергеевна, а ваш сын по ходу мероприятия никуда не отлучался?
– Я не видела, если честно, – призналась Лаврова. –
– Вы раньше времени не переживайте, – попросила Лиля. Со слов Машки она знала, что Лавра – просто отличная бабка. Впрочем, слово «бабка» никак не подходило этой стильной, умело накрашенной и дорого одетой пожилой даме. – Так-то доказательств, что это Сергей, никаких нет. Просто его знакомство с Верой и присутствие здесь в момент второго убийства нехорошо выглядят. Но следствие разберется, и если он невиновен, то его не осудят.
На слове «если» она поймала себя за язык, но было уже поздно.
– Вы ведь тоже не уверены в его невиновности? – догадалась Лавра, снова перешедшая на «вы». – Вы и мужу своему позвонили, потому что в глубине души верите, что Сережа виновен, да?
– Я юрист, Валерия Сергеевна. Я пять лет следователем отработала, поэтому привыкла не доверять своим чувствам и ощущениям, а основываться только на фактах. Поэтому давайте вопросы моей веры оставим за скобками. Мне ваш сын кажется порядочным человеком, просто немного растерявшимся. Но это же не преступление. За это не арестовывают и не судят.
– Ты меня не поймешь, деточка. – Лавра смягчилась и снова вернулась к «ты». – Но я все-таки скажу. На самом деле очень хорошо, что так все сложилось. Эта встряска пойдет Сергею на пользу. В экстремальной ситуации включается режим выживания. И моему сыну уже очень давно пора начать вытаскивать себя за волосы из того болота, в котором он оказался. Убивать он не убивал. Мне, в отличие от тебя, это абсолютно понятно. Поэтому с помощью хорошего адвоката из тюрьмы я его вытащу. А вот из всего остального он сможет только сам.
Лиля действительно ничего не поняла, но вникать не стала. Уточнила лишь, по какому адресу вечером привезти Степу.
– Мы за городом живем. Так что, наверное, будет лучше, если я сама его заберу. Вот только не знаю, во сколько я освобожусь после всего этого кошмара. Так что, наверное, Сергей заедет, если его, конечно, не арестуют.
– Ну, до этого сегодня не дойдет, – уверила ее Лиля. – Этого Аркадий точно не допустит. А вон, кстати, и он.
Ветлицкий довольно быстро отбил злого и растерянного Лаврова у следователя Бакланова. Тот, увидев адвоката, посинел от ярости и бросил на Лилю полный ненависти взгляд. Если бы этим можно было убить, то Лиля скончалась бы на месте, столько яда в нем было. Но к чужой ненависти у нее давно уже выработался иммунитет, поэтому на Бакланова ей было плевать
Аркадий, Сергей и Лавра отошли в сторону, чтобы утрясти финансовые вопросы, и известие о том, что Лаврова просят никуда не выезжать из города и что завтра его пригласят, чтобы вручить подписку о невыезде, следователь пролаял уже им в спину.
Опергруппа уже закончила работу, опрос тех, кто был за сценой, подходил к концу, и Лиля решила, что вполне может уехать к маме и детям. Достав из сумки блокнот, она выдрала оттуда страничку, написала мамин адрес и подошла к Лавровым.
– Вот, когда освободитесь, приезжайте за Степой, – сказала она, протягивая листок Сергею. – Я там еще свой номер телефона написала. Вы позвоните перед тем, как ехать, я обещала детям аттракционы и мороженое. Думаю, что случившееся не должно испортить им день окончательно. Так что особенно не торопитесь. А за Степой я присмотрю.
– Спасибо, – искренне сказал Лавров, а Валерия Сергеевна ласково посмотрела на Лилю, как будто погладила ее глазами.
– Уйди ты, заноза, мешаешь, – недовольно буркнул Аркадий, и Лиля невольно улыбнулась. Ее бывший муж не терпел, когда кто-то вставал между ним и деньгами.
Окинув взглядом помещение за сценой, неожиданно ставшее местом преступления, она решила, что сделала все, что могла. Материала для понедельничного пресс-релиза было более чем достаточно, и, направляясь к выходу, Лиля в уме прикидывала, о чем из случившегося лучше умолчать, а что можно кинуть журналистам как кость. По ее профессиональному разумению, молчать нужно было о подозрительном сходстве двух убийств, то есть о цветах на груди жертв и пропавших сережках. Ничто не расходилось так быстро, как слухи о возможном маньяке, а ставить на уши весь город вовсе не входило в планы старшего помощника руководителя следственного управления.
Перед уходом она коротко попросила следователя Бакланова предупредить присутствующих о необходимости держать язык за зубами, и, не надеясь ни на то, что он выполнит ее поручение, ни на то, что люди последуют сделанному им предупреждению, она вышла на улицу, вдохнула по-весеннему теплый воздух и поехала к маме и детям, которым с утра обещала приключения. Видит Бог, она имела в виду совсем не убийство.
Остаток дня, впрочем, прошел в полном соответствии с первоначальными планами. Они съездили покататься на каруселях, поели мороженого в кафе, куда за Степой заехал злой и уставший Сергей Лавров. Спрашивать у него Лиля ничего не стала, не хотела лезть в душу, просто коротко отчиталась о том, как прошла у Степы вторая половина дня, отказалась от предложенных денег за мороженое и кивком приняла благодарность за то, что заняла мальчика.
– Ну что, поехали домой? – спросил Лавров у Степы. – Бабушка часа через два приедет. Есть ты вряд ли хочешь, – он скептически осмотрел столик, заставленный вазочками из-под мороженого, – так что можем в компьютерную стрелялку вдвоем поиграть.
– А в шахматы можем? – спросил Степа, и Лиля от неожиданности чуть не свалилась под стол.
– Можем, – чуть озадаченно ответил его отец. – А ты умеешь в шахматы играть?
– Пап, ты что? – укоризненно спросил мальчик. – Я же в шахматную секцию уже три года хожу. Ты ж сам меня туда записывал, я в своей возрастной группе чемпион.