Смерть - не азартный охотник. Самоубийство исключается
Шрифт:
Разговор продолжался довольно долго, и снова и снова повторялись выражения «надбавка к цене», «перенести в другую графу», «счет», «прибыль» и «опцион». Наконец беседа подошла к концу. Стефан положил трубку и обернулся, поразив Анну и ее жениха смертельно побледневшим лицом.
— Так-то вот, — сказал он.
— Что случилось? — тревожно спросила Анна.
— Ничего особенного. Просто я разорен, вот и все. Полностью и окончательно разорен. Если... — Он стиснул зубы. — Если я не смогу найти большую сумму денег за очень короткий отрезок
— Ну ты и влип, — пробормотал Мартин.
— Да уж. И это будет невезением и для кого-то еще, могу тебе сказать!
— Что ты имеешь в виду? — резко спросила Анна.
— Я имею в виду, что я продолжаю это дело.
— Но, Стефан, ты же не можешь идти на попятную! Ты же только что сказал! Ты обещал...
— Черт, обещал! Да ты хоть понимаешь-то по-английски? Я должен достать больше денег, чем я стою, к следующему понедельнику, иначе я банкрот. Короче говоря, в этом и вся штука. И я не позволю ни тебе, ни кому-либо еще лишить меня моего шанса. Это окончательно.
— Стефан... ты не можешь... ты не должен!
Неожиданно Анна совсем утратила самообладание, разразилась слезами и бросилась вон из комнаты. Мартин попытался удержать ее, но она оттолкнула его и исчезла за дверью.
После ее бегства молодые люди некоторое время молча смотрели друг на друга. Затем Мартин сказал:
— В общем, я думаю, мне лучше не оставаться на ленч.
— Наверное.
— Я зайду около пяти. Надеюсь, прогулка в машине поможет ей развеяться.
— Ага, заходи.
В результате Стефан сел за стол вдвоем с матерью. Анна затаилась наверху в своей комнате. Она оставалась у себя, когда днем зашел инспектор Маллет. Вероятно, это было даже к лучшему.
Во время разговора инспектор был само добродушие. Сидя в кабинете в глубоком кресле, он напоминал огромного кота, довольно щурившегося на солнышко. Однако в противовес коту он, казалось, искренне извинялся за свое вторжение.
— Мне очень жаль вас беспокоить, мистер Диккинсон, — начал он. — Но кто-то должен был это сделать, и я подумал, что в данных обстоятельствах лучше, чтобы это был я. Все произошло из-за этого события в Мидчестере. Вы ведь были в Мидчестере в понедельник вечером, не так ли?
— Да, был.
— Я так и думал, что это были вы. Вы и мистер Джонсон?
— Да, это жених моей сестры.
— Жених вашей сестры? — Казалось, инспектора сильно поразил этот факт. — Значит, жених вашей сестры? — повторил он. — Вот как. Это, конечно, все объясняет.
— Что объясняет? — несколько вызывающе спросил Стефан.
— Я хотел сказать, объясняет его участие в этом деле. Полагаю, я прав, когда считаю ваш визит в Мидчестер связанным с расследованием, которое вы собирались произвести, когда мы встречались с вами в последний раз?
— Конечно. А в свою очередь, полагаю, я прав, когда считаю ваш настоящий визит связанным с тем же делом?
— Не совсем так. То есть не таким образом, как вы могли подумать. Видите ли, мистер Диккинсон, как вы, вероятно, знаете, произошло довольно неприятное событие сразу после того, как вы с мистером Джонсоном покинули Мидчестер во вторник утром, и ваши имена связаны с этим событием.
Стефан выпрямился на стуле.
— Господи боже! — сказал он. — Неужели кто-то мог предположить, что мы с Мартином убили этого зануду?
— Нет, нет! — оглушительно расхохотавшись, успокоил его Маллет. — Все не так плохо. Просто было установлено, что вы вдвоем имели встречу с покойным незадолго до его смерти, и коронер полагает, что вы могли бы пролить свет на причину его смерти.
— Понятно.
— Я узнал, что в Лондоне собираются искать человека с вашей фамилией, и подумал, что это упростит дело, если я выясню, тот ли вы человек, который имеет отношение к розыску. Теперь мне только остается уведомить полицию в Мидчестере, и они пришлют вам вызов как свидетелю. Дознание, как мне стало известно, отложено на неделю.
— Понятно, — снова сказал Стефан. Затем добавил: — Видимо, я обязан явиться?
— Боюсь, да. В самом деле, было бы нежелательно, чтобы вы отказались дать свидетельские показания. Понимаю, что положение может оказаться для вас затруднительным, и могу информировать вас, что вы имеете право потребовать, чтобы вас представлял адвокат.
— Спасибо вам. — Стефан помолчал, собираясь с мыслями, затем спросил: — Кстати, инспектор, вы не сказали мне, как вы догадались, что я ездил в Мидчестер?
— Ну, это было не так уж трудно. Понимаете, после той нашей беседы я попросил своего приятеля в полиции Маркшира прислать мне список людей, которые останавливались в «Пендлбери» в то же самое время, что и ваш отец, и заметил в этом списке имя Парсонса.
— Значит, в конце концов, вы заинтересовались этим делом?
— Только до этой степени. И я бы не заходил так далеко, чтобы называть это делом.
Некоторое время Стефан задумчиво почесывал подбородок, затем сказал:
— Знаете, инспектор, я немного свалял дурака в этом деле с Парсонсом. Я не догадывался об этом, пока вчера мне не указали на мою оплошность. Чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь, что я был на верном пути, подозревая Парсонса. Как вы полагаете, сможет мне сейчас полиция помочь доказать то, что я теперь считаю непреложным фактом, а именно, что Парсонс действительно убил моего отца?
— Ну, — медленно проговорил Маллет, — когда полиции официально неизвестно о преступлении и когда предполагаемый подозреваемый мертв, мы мало что можем сделать. В то же время, при всех особых обстоятельствах, совершенно неофициально... Может, вы расскажете мне, в чем заключается ваша версия касательно Парсонса?
Стефан снова начал повествовать о событиях, которые произошли в Мидчестере, и о теории, которую они с Мартином построили после сделанных там открытий. Инспектор выслушал его с серьезным вниманием. В конце рассказа он медленно кивнул: