Смерть Несущая
Шрифт:
– Не могу спать, когда моего владыки рядом нет, – улыбнулась она.
– Правда? – суровым тоном спросил мужчина. – Тогда, может быть, необходимо сказать владыке, что не стоит покидать супругу, пока не взойдет солнце?
– Конечно, будьте так любезны, передайте ему при встрече, – поддержала игру мужа Лива.
– Непременно, – нахмурился мужчина и тут же оказался рядом с женой, подхватил ее на руки и как-то по-особому бережно положил на кровать.
– Эллиэн, – засмеялась Лива, от смеха ее мужчине, как это всегда бывало, стало тепло на душе.
– Скажи
– Я люблю тебя, люблю, слышишь, – продолжая смеяться, говорила она, поглаживая его щеку своей рукой.
В свое время Эллиэну пришлось изрядно потрудиться, чтобы добиться расположения своей супруги. Лива была не просто девушкой, за которой нужно ухаживать, она была неприступной крепостью, которую необходимо покорять изо дня в день. И вот когда это ему все же удалось, то мужчина почувствовал, что ему хочется всю жизнь завоевывать ее и слышать каждый раз, что его маленькая ледышка любит его.
– Да? – шутливо изобразил недоверие он. – Точно?
– Ах ты… – возмутиться Ливе не дали, накрыв рот поцелуем.
Они были вместе уже много веков, но руки его, что так испытующе ласкали ее тело снова и снова, заставляли сердце биться в бешеном ритме. Жар ее тела все так же возбуждал его, и каждый раз, когда он оказывался в постели с этой женщиной, то испытывал такое чувство, будто все так же борется за нее. Словно охотник, преследующий свою самую долгожданную добычу. С той лишь разницей, что, когда он наконец получал желаемое, ему вновь хотелось ее еще больше.
– Ты знаешь, иногда я думаю, что если бы в моей жизни не было бы тебя, то я бы тоже исчезла, – положив голову на грудь мужа, рассеянно сказала Ливерая.
– Что за глупости, Ледышка? Я с тобой, так зачем же думать о всяких глупостях, – поцеловав в макушку свою женщину, проговорил Эллиэн.
Ответом был ему лишь тяжелый вздох. Лива и сама не понимала, почему последнее время ее посещали подобные мысли, просто иногда ей было невыносимо страшно. Страшно до такой степени, что сводило зубы, а сердце ухало куда-то в пустоту. Ей казалось, что кто-то хочет отобрать у нее ее счастье, ее сердце… но, быть может, все это лишь оттого, что беременные женщины становятся переменчивы в своих эмоциях и ощущениях?
– Мне нужно тебе кое-что сказать, – уже сидя на кровати и смотря, как ее супруг одевается, проговорила женщина.
– Да? – лукаво улыбнулся Эллиэн.
– Да, – не выдержав его улыбки, женщина улыбнулась в ответ. – Посмотри на меня, – проговорила она.
– Всегда смотрю на тебя, – как-то задумчиво отозвался мужчина.
– Не так, посмотри вторым зрением.
Мужчина не стал спрашивать: «Зачем?», а просто сделал то, о чем просила любимая. Сначала его лицо стало задумчивым, потом брови нахмурились, и Лива на мгновение испугалась: а вдруг он не захочет ребенка? Глупая мысль зародила смятение в ее душе. Но уже через несколько секунд ее любимый расплылся в такой поистине глупой и восторженной улыбке, что все страхи Ливы мигом улетучились.
– А-а-а! – обрадовался он. – Мы беременны! – не унимаясь, кричал он, а женщина хохотала вместе с ним. – У меня будет ребенок! У меня будет наследник!!!
Он подхватил на руки жену и закружил по комнате.
Редко что может вызвать такие эмоции у бессмертного сердца, но сейчас эти двое купались в своем счастье, наслаждаясь им, хоть и оставалось им быть вместе считаные часы. Тьма вокруг их дворца сгущалась. Только вот Агасти не знал тогда, что после смерти мужа Ливы в живых останется не только Ливерая, последняя, как он думал, Серебряная. Серебряных будет двое, и одной из них еще только предстоит появиться на свет…
– Значит, так, дружок, иди и слушай, мне потом доложишь, – наставительным тоном произнесла Мара. – А я пойду с братом своим пообщаюсь. Все понял? – Девушка нахмурила брови и наклонилась к дэйургу так, чтобы их глаза встретились.
Каа’Лиму хотелось засмеяться в ответ, уж больно забавно выглядела его подопечная, давая указания с такой напускной важностью, но он лишь коротко и, как ему казалось, по-военному кивнул.
– Я верю в тебя, солдат, – серьезно произнесла девушка и побежала на второй этаж.
Дэйург лишь тяжело вздохнул, смотря ей вслед, и отправился выполнять свою «разведывательную миссию».
Трое мужчин расположились вокруг огромного письменного стола в маленьком душном кабинете Орэна. Каждый из них нервничал, но если Орэн и Лиам пытались сохранять видимость спокойствия, то темпераментный Элфи выдавал себя с головой. Сначала гном ерзал на стуле, пытаясь поудобней усесться, потом принялся хрустеть костяшками пальцев, буквально выводя из себя эльфа и мага, когда же он понял, что и это его не в состоянии успокоить, непонятно чем руководствуясь, он начал гундеть себе под нос одну из национальных песен, смысл которой сводился к тому, что нет прекрасней девы, чем Хольга, гномиха с ладной фигурой и очень бурным нравом…
На этом безграничное терпение эльфа лопнуло. Как и всякий представитель своего народа, он обладал прекрасным слухом, а от пения Элфи Лиама буквально выворачивало наизнанку.
– Заткнись ты уже, – не выдержал эльф.
– А ты не указывай, ушастая заноза, – огрызнулся гном. – А то понаехали тут, не встань, не сядь без разрешения, – начал бухтеть Элфи.
Лиам постарался успокоиться и лишь надменно изогнул бровь, попутно одарив гнома одной из своих самых презрительных усмешек, а затем обратился к магу:
– Орэн, так о чем ты хотел поговорить?
Маг, тяжело вздохнув, оперся двумя руками на поверхность стола. Казалось, у него на плечах лежит неподъемный груз, сил удерживать который уже практически не осталось.
– Понимаешь ли, Лиам…
Тут речь Орэна прервало царапанье когтями в дверь.
Гном нехотя слез со стула и, пробурчав что-то типа: «Сидят тут всякие лошади под два метра, а толку никакого, даже дверь открыть не могут», – отправился открывать. Конечно же его высказывание достигло адресата, но было самым наглым образом проигнорировано.