Смерть, отбор и котики
Шрифт:
Художественный конкурс? Правда, что ли? Зачем будущей императрице художественный талант? Подписи мужа или главного казначей подделывать? Чем дальше, тем нелепее.
Впрочем, осознавали это кажется немногие. Столь же хмуро, как и я выглядели лишь Виола с Фелисити, а вот большинство местных невест готовы были тут же озарить мир своими талантами.
– А ты умеешь рисовать? – с тихой осторожностью уточнила Сари.
– Умею, - мрачно буркнула в ответ, не уточняя деталей. Вполне возможно, весьма важных.
Девочка глянула на меня с подозрением, но расспрашивать не стала. Пожелав удачи, удалилась к кучке придворных, расположившихся в отдалении на удобных креслах. Я успела отметить среди них и мрачную фигуру фон Грейслинга и пустующее место рядом, понятно для кого приготовленное. И в очередной раз позавидовала палачу. Ему-то не придется изображать здесь художественный экстаз. Да еще и стоя – кресел для художниц никто не приготовил.
Императорскую семью в этот раз представлял лишь принц в компании организаторов уже знакомых мне. Понятно, что у правителя страны найдутся куда более важные дела, чем конкурс рисунков среди невест.
Наконец в комнату проскользнула последняя из невест – любительница украшений, заняла свободный мольберт, и в зале повисла ожидающая тишина.
Дариус поднялся с малого трона, установленного на специальном помосте у стены, и одарил своих «невест» ослепительной улыбкой.
– Счастлив снова видеть вас всех, прекраснейшие мессы. Этот конкурс будет тоже довольно прост, так что не стоит слишком волноваться. Мне всего лишь хочется узнать вас всех немного получше. Всем известно выражение – красота в глазах смотрящего, и мне оно кажется весьма точным. Сегодня, я хочу взглянуть на мир вашими глазами, узнать, что же вас восхищает и вдохновляет. Уважаемые мессы, в вашем распоряжении два цикла, чтобы изобразить все, что пожелаете, без каких-либо тем и ограничений. Это может быть портрет, натюрморт или пейзаж. Вы можете работать с красками, грифелем или мелками – как вам будет удобно. Главное, чтобы картина отражала ваше виденье прекрасного, - выдал вдохновляющую речь наследник, вновь поражая избранниц своим очарованием. – Приступайте, мессы.
Невесты тут же судорожно зашуршали выданным нам художественным инструментарием. Кто-то только раздумывал, кто-то тут же схватился за кисти, а некоторые и за голову. Хотя, казалось бы, принц прав, задание простейшее – рисуй то, что получается у тебя лучше всего.
И вот с этим у меня были большие проблемы.
Но вариантов нет. С мрачными предчувствиями я взялась за грифельный карандаш.
Время пролетело почти незаметно. По крайней мере для невест. Это принц там на помосте весело переговаривался со своим другом Сонбенио и трусливым мессиром Врал. Периодически к их разговору подключался представительный возрастной мужчина с такими выдающимися усами, что кроме них в его облике ничего и не запоминалось. Длинные, выкрашенные в изумрудный цвет, под стать вычурному камзолу, и лихо закрученные в спирали. Признаться, я даже боялась себе представить, кем же он является. Впрочем, происходящее на помосте меня интересовало куда меньше, чем то, что творилось на моем холсте. Не слишком талантливая в художестве, я банально не успевала. И когда компания принца и его сопровождающих двинулась на осмотр шедевров, даже порадовалась, что вновь оказалась где-то в конце.
Личность загадочного господина «с усами» выяснилась довольно быстро – он оказался главным смотрителем императорского художественного музея, известным художником и критиком. И вот простора для последнего у него было хоть отбавляй.
Нет, стоит признать, что все мессы вполне прилично рисовали. Но вот выбранные сюжеты. Почти половина нарисовала портрет принца. Нет, ну а что удобно – модель вот она сидит, рисуй не хочу. Довольно банально, но критик не стал придираться, высказываясь скорее о технике рисования, чем о выборе модели. Две девицы отличились. Ювелирная девушка нарисовала себя, внимание, с императорским венцом на голове и, конечно, в украшениях. Нескромно так, главное честно – вот такой вот видит она настоящую красоту. Другая невеста, из тех, что мне не запомнились, соригинальничала еще больше – нарисовала портрет императора. Нет, все мы понимаем, кто тут принимает решения – но это уж слишком грубая лесть.
Были несколько неплохих пейзажей, в том числе и у Фелисити. Николь выдала натюрморт – королевский венец, поверх флага, а на заднем плане карта империи – крайне патриотичная девушка. Виола же порадовала рисунком с изображением величественного здания, признавшись, что это Великое Хранилище знаний.
Процессия неумолимо приближалась ко мне, а я все судорожно пыталась закончить.
Уже осужденные конкурсантки разбредались по залу, подглядывая на чужие работы и тихо обсуждая их, а некоторые и вовсе покинули зал.
– Как ты? – под этот шум тихо подкралась ко мне Сари.
Мрачно оглянувшись на нее, я отодвинулась, показывая свое полотно и получая в ответ непередаваемую гримасу неверия и паники.
– С ума сошла? – прошептала она, разглядывая мои художества, быстро признав их. – Лучше ничего не придумала?
– Нет, ну а что по-твоему я еще могу уметь рисовать, - огрызнулась в ответ. – Альтернативой был пейзаж ночного погоста – думаешь лучше?
Рыжая посмотрела на меня с сочувствием и покачала головой.
И вот, делегация критиков настигла и меня.
У обоих приспешников принца, Врал и Сонбенио, сначала на лицах проступило искреннее недоумение, через мгновение сменившееся легким отвращением и ужасом. Принц лишь удивленно вскинул брови, после чего насмешливо глянул на меня. И только усатый критик рассматривал мое творчество долго, сосредоточенно, а главное хмуро.
– Глазам свои не верю, - наконец пробормотал он, - просто уму непостижимо…
Я с легкой обреченностью ждала вердикта. Ладно, я сегодня уже показала свою приближенность к монаршей особой, можно себе позволить позорный проигрыш.
– Потрясающая работа, - наконец выдохнул усач, переведя на меня сияющий взгляд и вгоняя нас всех в ступор.
– Какая невероятная задумка и графичное исполнение. Работа полная глубокого подтекста, имеющая под собой мысль, а не просто бессмысленное малевание красками. Очень концептуально, - продолжил восхищаться критик, пока я пыталась высмотреть в своих художествах то, что он описывал.
– Все эти сложные переплетения в правой половине фигуры, символизирующие запутанность человеческого сознания, переплетения чувств, мыслей и эмоций, выстраивающие характер и личность. И в то же время тонкие линии левой стороны, показывающие сложные связи человека с окружающим миром, его стремление к природе и некоторую общность с окружающей нас средой. Сильно, очень сильно, месса Розенвар, - искренне восхищался художник, произнося эту совершенную околесицу. – Возможно, техника немного хромает, но задумка это компенсирует полностью – красота человека, лежащая в его характере, личности и связи с окружающим миром. На данный момент я считаю эту работу лучшей из увиденных, - провозгласил этот безумный человек. – И искренне надеюсь, что месса соблаговолит подарить эту картину императорскому музею – как образец современного искусства, несущего свежую мысль, а не только голую технику.
– Конечно, - с трудом выдавив улыбку, изобразила я поклон. – Это честь для меня.
Раскланявшись делегация ценителей искусства ушла оценивать оставшиеся шедевры. Лишь принц на мгновение задержался рядом, чтобы с самоуверенной улыбкой шепнуть: «Можете начинать предвкушать свой приз».
Вспомнив, что призом обещали свидание с наследником, постаралась удержать градус теплоты в своей улыбке. В моих мечтах было свидание с подушкой, а никак не избалованным наследником империи.
– Мда… - задумчиво потянула Сари, как только господа оценщики отошли достаточно далеко.