Смерть Первого Мстителя
Шрифт:
Мальчик вернулся в мир живых суперсолдатом с частично стертой памятью. Его запрограммировали быть верным матушке-России, Карпову, а затем и сменившему его Александру Лукину. Этого супервоина назвали Зимним солдатом и отправили на Запад наемным убийцей и диверсантом согласно распоряжению Исполнительного отдела Икс КГБ («мокрые» дела).
Перед человеком, который кажется себе мальчишкой, в считанные мгновения пролетают эти воспоминания. Он знает, что у него есть ровно тридцать секунд: потом система безопасности перенаправит сигнал с основных датчиков на резервные. За пятнадцать секунд он открывает решетку над вентиляционным отверстием с помощью электрической мини-отвертки и забирается в воздуховод. За спиной включаются резервные датчики.
Баки
Он опускается из вентиляционного канала в пустынный коридор и быстро, словно призрак, пробирается через лабиринт помещений. Может, техники и оперативники даже почуют за спиной какое-то движение или засекут его периферийным зрением, но, когда они обернутся, смотреть будет уже не на что.
Когда он был Зимним солдатом, он не задумываясь сворачивал шею и перерезал горло любому, кто мешал его миссии. Он убил сотни людей и не испытывал угрызений совести. Но это было до того, как Лукин отправил его за Космическим Кубом и Зимний солдат впервые повстречал Агента 13. Шэрон Картер сообщила Капитану Америка, что Зимний солдат удивительно похож на Баки. Кэп решил разыскать мальчика-солдата-убийцу и загладить свою вину за то, что бросил его там, над Ла-Маншем. Капитан Америка победил его, забрал Куб, навел устройство на Зимнего солдата и приказал: «Вспомни, кто ты».
Но «кто ты» – это больше, чем воспоминания о событиях. Это этика, мораль, преданность, обязательства, вера и все те границы, которые выставляешь себе, чтобы знать, где предел твоей самооценки и верности себе. Как представить лавину отчаяния, тоски и вины, захлестнувшую паренька, которого обратили против любимой им собственной страны? Баки разбил Куб и сбежал.
Техникам и оперативникам нечего бояться опытного убийцы, перебегающего от двери к двери у них за спинами. Ему, конечно, придется защищаться, если на него нападут, но теперь он только изматывает противника, а не убивает. Может, останутся боль и шрамы, но новых тел он в морг не отправит.
На одном из нижних уровней крепкая дверь отъезжает в сторону, открывая служебное помещение с компьютерным доступом, где гудят холодильные аппараты, а выдох вырывается паром. Рука в черной перчатке набирает двадцатизначный код доступа и сканирует голограмму отпечатка большого пальца Ника Фьюри. Под ногами бесшумно разъезжается плитка, и под ней показывается ход в нижний подвал, к секретному командному центру, о котором знает только руководство ЩИТа.
Человек у панели наблюдения в командном центре одет в форму директора, на глазу у него повязка. Сканер распознавания лиц решил бы, что это Ник Фьюри, бывший директор ЩИТа, ветеран трех войн и обладатель черного пояса по тхэквондо. Баки подходит осторожно, с косого угла, чтобы его не выдало отражение на экранах монитора, но человек легко блокирует его первый удар. Затем следует схватка, жестокая, короткая и тихая, если не считать глухих ударов и кряхтения противников. Мужчина, которого некогда звали Зимним солдатом, пробивает блок и отбрасывает руку, которая не давала нанести секретный удар по виску врага. Единственный глаз закатывается, и компьютерный голос объявляет: «Запущен процесс аварийного отключения». После этих слов «Реалистичная модель-приманка Ника Фьюри» выключается и опускается на колени на выложенном плиткой полу.
Баки вытаскивает зашифрованный голографический коммуникатор ЩИТа и активирует его в безопасном режиме со сменой каналов. Перед ним появляется мерцающее изображение настоящего Ника Фьюри, но его голос исходит из коммуникатора.
– Итак, Шэрон добыла сведения по финансам? Я уже несколько лет не приходил на эту подстанцию. Даже не знал, что она до сих пор работает.
– Да, я легко сюда проник, а ваша автоматическая копия была именно там, где мне сказали.
– Давай закончим дело. Введи «Троянского коня», как я говорил.
Баки снимает лицо роботизированной версии Фьюри и открывает порты доступа к органическим банкам памяти. Он нажимает на плунжер на инжекторе нанобота, и, когда Баки подключает кабель к порту ввода данных, единственное глазное яблоко в механической голове начинает вращаться, а затем останавливается, будто внимательно глядя вперед.
– Странно, – бормочет Баки. – Эта штука даже двигается в точности как вы.
– Это новая, доработанная модель ИЖМ; наверное, она даже считает себя мной. Нынешние хозяева спокойно к этому отнеслись. Все солдаты и офисные сотрудники считают, что это действительно я, к тому же удобно будет обвинить во всем эту штуку, если вдруг Акт о регистрации и Плащеубийцы вызовут протесты. Подключи кабель к консоли рядом с монитором. Порт вывода рядом, на нем красный треугольник.
Баки следует инструкциям Фьюри, и по экрану монитора вереницами бегут строки кода.
– И что сейчас происходит? – интересуется он. – Вы подключились к их системе?
– Я никогда от нее не отключался, сынок. Может, я и прячусь, но я не слеп и не глух. Однако теперь, как только полиция войдет в систему, я получу к ней доступ и обзаведусь глазами и ушами на самом Вертоносце.
На консоли загораются другие экраны. Снова какие-то данные, в ускоренном режиме проигрывается видео. Мелькают сцены жаркой битвы между Сопротивлением Капитана Америка и сторонниками Акта о регистрации, которых возглавил Железный Человек. Видеосвидетельство сверхчеловеческой Гражданской Войны, которая расколола напополам сообщество героев в костюмах. Баки смотрит, ошеломленный этой картиной.
– Что они творят? Я, конечно, пока почти никого не знаю, но такое ощущение, что все они сошли с ума. Как Кэп мог такое допустить?
– Допустить? Парень, Кэп пытается остановить это безумие. И я пытаюсь. Теперь, может, и ты за это возьмешься.
Баки таращится на экран, где Капитан Америка лицом к лицу схлестнулся с Железным Человеком. Он видит, что никто из них не горит желанием биться: оба бьют, не вкладывая в удары сил. В Гражданской Войне для Баки нет никакой логики, никакой причины, впрочем, как и в любой войне, которую он может вспомнить. Личные амбиции, национализм, жадность и врожденный страх людей перед «другими», перемешиваясь в этическом вакууме, взрываются массовой бойней. Баки не знает, как безопасно выйти с минного поля, но и в гущу событий не торопится.
– Для меня все по-другому, полковник. Из-за того, что я наделал.
– Они украли твое тело и использовали его в своих целях. Это не твоя вина.
Человек, убивавший ради Отечества, ради Родины, пристально смотрит на голографический образ Ника Фьюри. Когда Баки был еще младшим напарником Кэпа, Фьюри, человек уже солидный и взрослый, дослужился до сержанта и возглавлял небольшое подразделение элитных войск под названием Ревущие Коммандос. Немногие живы из тех, кто видел мир таким же, каким его видел Баки – и видели Ник Фьюри, Капитан Америка и Красный Череп. Тогда воевал весь свет, две конфликтующие идеологии стремились сокрушить фашизм. Полегли миллионы, но ничего особенно не изменилось, разве что потеряна непорочность и постоянно размывается оптимизм. Фьюри кажется человеком средних лет, но никак не пожилым – это результат работы экспериментальной Формулы Вечности, которая в последний год войны спасла жизнь тогда еще сержанту Фьюри. Этот фрагмент данных он услышал на брифинге в здании штаб-квартиры на Лубянке, вспоминает бывший убийца КГБ.
– Я согласился прийти сюда и выполнить вашу просьбу, потому что обязан Кэпу. Я не подпишусь на очередную авантюру, сэр. Я слышал речь сенатора Райта перед тем, как приняли Акт о регистрации. Он прицепился к взрывам в Филадельфии, к терактам, которые я совершил, когда был Зимним солдатом. Так что в этом хаосе виноват и я.
– Тем больше причин помочь все исправить, Баки.
– Я подумаю, полковник Фьюри.
На мониторах застывает изображение Александра Лукина, проходящего сквозь ворота посольства Латверии. Баки касается экрана.