Смерть по объявлению. Неприятности в клубе «Беллона»
Шрифт:
Цыпленок действительно был зажарен дочерна, картошка действительно расползлась, и в результате у мистера Копли действительно случился острый кишечный приступ, который его жене пришлось снимать с помощью мятно-содовых таблеток, висмута и бутылок с горячей водой, сопровождая каждое свое действие откровенным высказыванием того, что она о нем думает. Только около шести часов утра страдалец забылся тяжелым, отнюдь не освежающим сном, от которого был
– Фредерик, если ты собираешься сегодня на работу, то лучше бы тебе уже вставать. А если не собираешься, то мог бы поставить меня об этом в известность, я бы сообщила в контору. Я уже три раза тебя будила, и завтрак на столе стынет.
Мистер Копли, ощущавший отвратительную головную боль над правым глазом и мерзкий привкус во рту, с радостью уполномочил бы жену позвонить в агентство, с радостью перевернулся бы на другой бок, погребя свои недуги во сне, но воспоминание о происшествии с рекламой «Нутракса» и пятидесяти фунтах, вывалившихся на него из стола мистера Толбоя, нахлынули на него и заставили выбраться из постели. В свете утра, сквозь плясавшие перед глазами черные пятна, перспектива запланированного триумфа в значительной степени утратила свой блеск. Тем не менее он не мог обойтись простым объяснением случившегося по телефону. Все должно было произойти в его присутствии.
Поспешно бреясь дрожащими руками, он порезался, никак не мог остановить кровь и испачкал рубашку. Сорвав ее с себя, крикнул, чтобы жена принесла чистую. Миссис Копли принесла – не удержавшись, однако, от реприманда, словно свежая рубашка в пятничное утро могла подорвать весь семейный бюджет. В десять минут девятого мистер Копли спустился к завтраку, который не мог есть, его щеку нелепо украшал комок ваты, в ушах стоял гул от мигрени и супружеских упреков.
На поезд в восемь пятнадцать он уже не успевал, пришлось, к его великому сожалению, ехать на том, который отходил в восемь двадцать пять.
Без четверти девять его состав на двадцать минут застрял перед вокзалом Кингс-кросс из-за аварии с товарным поездом.
Лишь в половине десятого мистер Копли тоскливо притащился в агентство, жалея о том, что вообще родился на свет.
Как только он вошел в вестибюль, дежурный регистратор приветствовал его сообщением, что мистер Армстронг желает немедленно его видеть. Сердито расписавшись в книге приходов далеко под красной чертой, отделявшей опоздавших от пришедших вовремя, он кивнул, от чего резкая боль пронзила ему голову. Поднимаясь по лестнице, он встретил мисс Партон, которая радостно воскликнула:
– О, вот и вы, мистер Копли! А мы уж думали, что вы заблудились. Вас ищет мистер Армстронг.
– Уже иду, – раздраженно ответил мистер Копли.
Зайдя к себе в кабинет, он снял пальто, размышляя: поможет ли таблетка фенацетина снять боль или только вызовет тошноту? В дверь постучал Рыжий Джо.
– Сэр, мистер Армстронг интересуется, не можете ли вы уделить ему минуту своего
– Иду, иду, – ответил мистер Копли и, выйдя в коридор, чуть не упал в объятия мистера Инглби.
– Привет! – сказал последний. – Вас ищут, Копли! Мы уже собирались посылать за вами городского глашатая. Лучше бы вам поторопиться к Армстронгу. Толбой жаждет вашей крови.
– Хорошо, – процедил Копли сквозь зубы.
Отодвинув мистера Инглби в сторону, он зашагал по коридору, но в дверях своего кабинета маячил еще и мистер Бредон, вооруженный дебильной улыбочкой и «музыкальным инструментом» из расчески, обернутой папиросной бумагой.
– А вот шествует герой-победитель! – провозгласил он, сопроводив приветствие бравурным звуком своего «инструмента».
– Фигляр! – огрызнулся мистер Копли и, к своему ужасу, увидел, как мистер Бредон прошелся колесом по коридору, сделав три полных оборота и остановившись прямо напротив двери мистера Армстронга, но вне поля его зрения.
Мистер Копли постучал в стеклянную панель двери, через которую можно было видеть мистера Армстронга, сидевшего за своим столом, мистера Толбоя, стоявшего перед ним и кипевшего возмущением, и в дальнем конце комнаты – мистера Хэнкина с его обычным нерешительным видом. Подняв голову, мистер Армстронг кивком разрешил мистеру Копли войти.
– А! – воскликнул он. – Вот и тот, кто нам нужен. Что-то вы сегодня припозднились, мистер Копли.
Мистер Копли объяснил, что на железной дороге случилась авария.
– Надо что-то делать с этими авариями на железной дороге, – заметил мистер Арсмтронг. – Когда бы по ней ни ехали сотрудники агентства Пима, поезда обязательно ломаются. Придется написать жалобу начальнику по эксплуатации. Ха-ха!
Мистер Копли понял, что начальник пребывает в одном из своих утомительно-легкомысленных настроений, и ничего не ответил.
– Итак, мистер Копли, – сказал мистер Армстронг, – что же там произошло с рекламой «Нутракса»? Мы только что получили взволнованную телеграмму от мистера Джоллопа. Я не могу связаться с этим сотрудником «Морнинг стар» – как там его?
– Уикс, – подсказал мистер Толбой.
– Уикс, какое забавное имя! Но, насколько мне известно – вернее, насколько известно от кого-то мистеру Толбою, – вы вчера вечером изменили заголовок рекламы. Не сомневаюсь, что у вас есть тому убедительное объяснение, но я хотел бы знать, что сказать мистеру Джоллопу.
Мистер Копли взял себя в руки и приступил к изложению экстраординарных событий предыдущего вечера. Он чувствовал, что выглядит не лучшим образом, краем глаза видя клочок ваты, нелепо приставший к его щеке. С особой язвительностью он подчеркнул чрезвычайно неудачное сочетание изначального заголовка с картинкой в рекламе.
Мистер Армстронг разразился громким смехом.
– О господи! – воскликнул он. – Тут они нас подловили. Толбой! Хо-хо-хо! Кто сочинил этот заголовок? Надо рассказать мистеру Пиму. И почему вы не заметили эту оплошность, Толбой?