Смерть придёт на лёгких крыльях
Шрифт:
– Я могу раздобыть нам еды, но для этого мне придется ненадолго отлучиться.
Она чуть улыбнулась, искоса глянув на него из-под упавших на лицо прядей.
– Не боишься, что сбегу?
– Далеко ли? Отсюда рукой подать до Долины Царей. Тебя найдет ближайший же патруль, – усмехнулся меджай, надеясь, конечно, что до этого не дойдет.
В ее взгляде промелькнул страх – легкая угроза подействовала. Медленно она села у портала рядом с собакой и обняла себя за колени.
Воин передал ей одну из своих фляг, которые они наполнили по дороге у колодца. Сначала правда пришлось потерять еще немного времени
Девушка с благодарностью кивнула. В такие моменты ее лицо становилось более живым – как вчера, когда он нашел ее фаянсовый амулет и нанизал на шнур.
Жадно она припала к фляге, опустошила в несколько глотков, не задумываясь о том, чтобы оставить хоть немного на потом. Воин покачал головой – что поделать, придется раздобыть еще.
Боги были к нему милосердны – он вернулся довольно быстро с парой подстреленных тощих голубей. Охота, конечно же, была щедрее в заводях Итеру, а здесь разве что в ящерицах да скорпионах не было недостатка. Но они оба пока не настолько отчаялись, чтобы пробовать такие сомнительные блюда на вкус.
Девчонка с любопытством наблюдала, как он разделывает птиц и пытается развести небольшой костерок из сухих веток на пороге гробницы. Днем костер, по крайней мере, не привлек бы ненужного внимания. Но Нахт понимал, что есть мясо придется полусырым – жара было явно недостаточно, чтобы приготовить как следует. Впрочем, его спутница не привередничала, а напротив, набросилась на предложенное «угощение» так же, как до этого на оставшийся кусок лепешки. Меджай тоже быстро прикончил своего голубя, надеясь, что по этим птицам никто скучать не будет. А то вдруг были не совсем дикие?
Собака терлась рядом и теперь аппетитно захрустела костями. Это был первый раз, когда она приняла что-то из предложенной Нахтом пищи.
И где она только ухитрялась находить себе пропитание все это время?
Когда со скудным обедом было покончено, они устроились на небольшой отдых. Здесь у меджая уже не было тайника с циновками, но его спутница и не спрашивала – уткнулась в собачий бок и затихла.
Нахт сел ближе к ступеням, чтобы держать вход в поле зрения, и откинулся спиной к стене, удерживая копье. В гробнице было душно, но хоть немного прохладнее, чем на раскаленных каменистых тропах царских некрополей.
Не особо рассчитывая на ответ, он все же решил задать тот же вопрос, что и в мастерской:
– Кто ты?
У Нахта было еще множество вопросов к ней, но хоть с чего-то нужно было начинать. А может, и не нужно было вообще пытаться узнать ее получше. В конце концов, уже скоро он оставит ее на попечение командира Усерхата и – как хотелось верить – вернется к своей жизни.
Голос внутри нашептывал, что так легко он из этой истории не выйдет… ведь оставался еще убитый им по случайности старший бальзамировщик Павер. А от шанса снять с себя вину он отказался, предпочел спасти сам не зная кого.
– Жрица, – это прозвучало так тихо, что Нахт решил уже было – показалось. Но девушка откашлялась и добавила уже увереннее: – Жрица Инпут.
Меджай открыл глаза, посмотрел на нее, хотя и не мог как следует разглядеть – глубже в гробнице было темнее, а его слепил дневной свет, проливавшийся сквозь узкий проход.
– Ты жрица Первого из Западных [29] ? – удивленно уточнил он.
29
Первый из Западных – один из титулов бога Анубиса, восходящий к глубокой древности, еще до возвышения культа Осириса как повелителя Дуата.
– Первой, – поправила она. – Инпут – Богиня, тесно связанная с Ним… Его возлюбленная супруга, или Его половина и ипостась – как угодно. Защитница мертвых, утешительница, путеводная звезда… Вряд ли ты даже слышал о нашем культе. Инпут – сокрытая, хотя Ее имя носит целый сепат [30] .
О Богине девушка говорила с искренним теплом и благоговением и сейчас впервые была настолько многословна.
– Да, я не слишком силен в жреческих таинствах. Так ты из бальзамировщиков?
30
Сепат – административная единица в Древнем Египте, в эллинистическом Египте – номос, ном. Означает «округ», «область». Семнадцатый ном Египта назывался по имени Инпут (Инпут).
Может быть, она перешла дорогу, кому не следует, и к смерти ее приговорили свои же – кто знает?
– Вовсе нет, – возразила девушка. – Мои таланты… иные. Впрочем, это уже не имеет значения… хотя даже теперь моя Богиня не оставила меня.
Последние слова девушка сказала совсем тихо и уткнулась лицом в холку собаки, поглаживая лоснящуюся черную шерсть. На собаку Нахт тоже посмотрел по-новому, хотя и до этого отмечал ее не слишком звериный взгляд и повадки.
– А ты, значит, меджай… И тебе обо мне совсем ничего не рассказывали? – вдруг спросила она.
– Страшилки бальзамировщиков считаются?
– О том, что я мертвая тварь из Дуата? – фыркнула жрица. – Не считаются.
– Тогда совсем ничего.
– Боишься меня? – Девушка приподнялась, пристально глядя на воина, не переставая поглаживать собаку. – Знаешь же, как говорят. Люди боятся того, чего не понимают.
– Бояться не стыдно, стыдно не пытаться преодолеть свой страх, – ответил Нахт. – И нет, я тебя не боюсь. На вид – так вроде обычная девчонка… со странностями.
Жрица возмущенно хмыкнула.
– Зато вот тот бальзамировщик с ножами, Павер… он-то точно понимал побольше, чем я. И боялся. Может, мое счастье как раз в неведении.
Он хотел немного повеселить ее, развеять напряжение, но девушка мрачно проговорила:
– Даже не представляешь себе, какое счастье…
И замолчала.
Нахт пожал плечами, решив пока больше не испытывать судьбу, просто обдумывал слова.
«Ты не знаешь, кто она… Не знаешь, что она совершила, глупый ты мальчишка…»