Смерть раненого зверя с тонкой кожей
Шрифт:
– Но пока он будет вести вертолет, Нжала обязательно попытается...
– Нжала будет в наручниках, – сказал Шеппард.
– Итак, – задумчиво произнес министр, – выражаясь не слишком утонченно, нас по-королевски поимели.
– И Его Превосходительство вместе с нами, – добавил Смит. – А не можем мы, – сказал министр, – просто ничего не делать? Ну, как тогда с Херемой и Спагетти Хаусом.
– Нет, – ответил Смит, – разные мотивы. Эбботу не нужен выкуп. Он в любом случае собирается убить полковника. Неважно,
– О Господи, – сказал министр.
– Мы имеем дело с маньяком, а не с преступником, – объяснил Шеппард.
– Я знал, что у тебя найдется для этого блестящая фраза, – отреагировал Смит. – Как там наше бедненькое пузико?
В этот момент вошел человек, которого начальник Департамента представил как доктора Росгаля, психиатра Си Ай Эс, который работал с Эбботом. Он был маленький, смуглый, круглый и был похож на еврея, каковым и являлся.
– Вы можете что-нибудь сделать? – спросил министр.
– Нет.
– Тогда зачем вы приехали?
– Меня попросил начальник Департамента.
– Вы можете дать нам совет? – спросил начальник Департамента.
– Я не знаю.
– А что вы знаете? – спросил министр. – Есть что-нибудь, что вы знаете?
Росталь обратил свой внимательный взгляд на министра, оглядел его с ног до головы, затем снова повернулся к начальнику Департамента.
– Наши тесты показали, что он очень способный человек, человек действия, крайне изобретательный, способный на мгновенную импровизацию, с выдающимся уровнем решительности. Идеальный материал, с нашей точки зрения. Или почти идеальный.
– Почти? – переспросил министр.
– Я отметил тогда, что у него есть совесть, чувство морали. А убийца, наверное, должен быть абсолютно аморальным человеком.
– Вот, – сказал министр, которому не терпелось кого-нибудь обвинить. – Так какого черта вы выбрали его? Если бы вы этого не сделали, мы бы не были сейчас в этом дерьме.
Начальник Департамента медленно проговорил:
– Я не хотел, чтобы безнравственный убийца принялся осыпать пулями свою мишень, убивая невинных прохожих, даже если это и была бы кучка ниггеров.
– Постойте, – сказал министр, – это была просто одна из моих маленьких шуток.
– В любом случае, Эббот был на несколько ступеней впереди всех остальных агентов, которых мы тестировали, и, очевидно, был лучшим для этой работы.
– Я согласен, – сказал Росталь. – Я просто заметил, что в определенных обстоятельствах чувство морали может стать недостатком.
– Именно поэтому нам пришлось морально оправдать для него это уничтожение, – сказал начальник Департамента.
– Мне кажется, – заметил Смит, – даже с этого расстояния мне слышно, как смеется Эббот. А может быть, это Бог?
– Если у вас больше нет вопросов, – сказал Росталь, – то у меня поезд.
– Вы знаете какой-нибудь способ остановить его? – спросил министр.
– Только пулей. Знаете, выстрелить в голову. Спокойной ночи, джентльмены.
После ухода Росталя Смит мягко сказал:
– И спокойной ночи, господин Президент.
– Вы представляете себе, какой международный скандал вызовет это убийство? – спросил министр. – Эффект, который это произведет на Организацию Арабского Единства, на нефтяных шейхов, как отразится на ситуации в Африке и на Ближнем Востоке?
– Я знаю место на Ближнем Востоке, где случится небольшое празднество, – ответил Смит. – Называется Израиль.
– А что до голов, которые полетят здесь?
Политик беспокоился не о головах, а лишь об одной – своей собственной.
– Там лишь один человек с пистолетом, и мы ничего, абсолютно ничего не можем сделать, имея ресурсы всей страны.
Настала продолжительная пауза. Никто с ним не спорил. Затем заговорил молчаливый Клиффорд:
– Его остановит только пуля. Так сказал этот человек.
– Да, да, – нетерпеливо перебил министр. – Скажите нам что-нибудь, чего мы не знаем.
– Шторы на окне. Они изредка покачиваются от сквозняка. Если я смогу найти правильное место, скажем, на одном из этих деревьев, я смогу его увидеть хотя бы на мгновение... Это все, что мне нужно.
Настала еще одна, более продолжительная, пауза. Затем заговорил Смит:
– Мы бы не хотели еще одного громкого провала, как в прошлый раз, не так ли?
Выражение бледного лица Клиффорда не изменилось.
– Теперь обстоятельства другие. Все, что мне нужно сделать, это дождаться, пока качнутся шторы и я смогу его увидеть.
– Это две разные вещи. Шторы могут качнуться, но вы можете его и не увидеть.
– Согласен, но все, что мне видно отсюда, когда шевелится занавеска, – это кусок потолка. Однако, если я буду находиться в правильном месте, я смогу увидеть комнату.
– Часть комнаты, где он может быть, а может и не быть. – Снова согласен. Но есть небольшой шанс, что он может оказаться там, где я смогу его увидеть. Только шанс.
– У нас еще есть двадцать минут до окончания срока, – сказал министр. – И даже после этого мы смогли бы еще немного его задержать... В любом случае, я думаю, стоит попробовать. Сейчас надо использовать любой шанс.
Он повернулся к начальнику Департамента:
– Как вы думаете?
– Я не знаю. Но полагаю, это может сработать.
– Шеппард?
– Это единственный шанс, который у нас есть.
– Смит?
– Нет.
Еще одна пауза.
– Какие у вас возражения? – спросил министр.